Только одна ночь. Ошибка прокурора
Шрифт:
– Хмм… – прочищаю горло и мозги заодно. Как кувалдой по башке, честное слово. Аккуратно надо быть с прокурорами. Мы, можно сказать, вымирающий вид.
Сажусь напротив. Мне глаза ее видеть нужно. Голос слышать. Уловить каждую нотку и понять…
Да что тут понимать. Если ребенок мой, значит, женюсь на ней. Говно вопрос. Если нет, придется найти того урода, что обилетил девочку, и принудить…
«Ну какой нафиг другой!» – вздыхаю раздраженно. Все же сходится. Пусть только сама признается. Анализ потом сделаем.
Задаю дурацкие вопросы на умняке. А сам будто на охоту вышел. Мне нельзя упустить девчонку. Нельзя напугать, ни жестом, ни взглядом, ни намеком.
Лаской надо брать. Лаской!
Думаю! А сам как дурак загоняю девочку в угол вопросами о подружке, или кем там ей Рада приходится. Вот далась мне она! Будто у нас других тем для разговора нет?
– Стало быть, училась ты вместе с Радой Извековой. Я правильно понимаю? И на Роза Хутор ты жила в ее апартаментах?
– Что? – бледнеет она.
– Мир удивительно тесен, Лариса Дмитриевна, – потираю грудину. Сердце колет, с какого бы хрена. – Вот так едешь отдыхать в горы, знакомишься с красивой девчонкой, гуляешь, а потом бац – и такие пасьянсы сходятся, мама дорогая!
– Бывает, – мяукает она и собирается удрать.
– Сиди, я тебя не отпускал, – рычу, как злой полицейский, и сразу же включаю доброго – Твой вопрос я порешаю. Но прежде ты на мои ответь.
Девчонка пугается еще больше, а я уже готов вручить себе аналог премии Дарвина за высшую стадию идиотизма.
«Какого ты буром прешь, Феликс?» – останавливаю собственные порывы.
– Воды дайте, пожалуйста, – просит Лариса. Запуганный маленький воробей.
– Да, сейчас! – вызываю секретаря. – Воду принесите, Галина Сергеевна, – прошу коротко и спрашиваю осторожно. – Ты сегодня ела что-нибудь, Юля? Лариса, блин…
– Да, в обед, – послушно докладывает она. – Скоро ужин, – кладет руку на живот. И меня подрывает. Тоже хочу дотронуться. Пятку маленькую нащупать. Поговорить. Наверняка пацан будет. Дочка у меня уже есть.
– Сделайте нам чай, пожалуйста. И нарежьте бутербродов, – отдаю следующее указание Галине и забываю о ней. Перевожу все свое внимание на девчонку. – Разговор у нас с Ларисой Дмитриевной будет долгий. Очень долгий.
– Там еще два человека записаны, – робко замечает секретарь.
– Пусть Рудников примет. Здесь он, или домой отправился? – рычу раздраженно. – Если уже свалил, пусть возвращается. У нас ненормированный рабочий день.
Наливаю воду, передаю Ларисе стакан и как завороженный наблюдаю, как она жадно пьет. Будто через пустыню шла.
На шее бьется маленькая жилка. И мне хочется притронуться к ней губами. Поцеловать. Проложить дорожку до груди и вернуться обратно. Ворваться в рот пьянящим поцелуем и улететь. Вместе с Юлей… то есть, с Ларой.
– Отпустите меня, пожалуйста.
– Да тебя никто ни в чем не обвиняет, – передергиваю плечами.
– Тогда я пойду, – смелеет маленькая нахалка.
– Минутку! Только один вопрос, долго не задержу, – инстинктивно подскакиваю с места. Не отпущу, пока не выясню.
– Признавайся, от меня залетела? Говори сейчас же, Лара. И не вздумай врать, – перекрываю все пути к отступлению и еще больше пугаю девчонку.
Дуболом хренов!
– Да, – опустив голову, признается Лара – Я не знаю, как получилось… Мы же все время предохранялись… Но вы мне ничего не обещали… Я помню… Я… то есть, мы с малышом… ни на что не претендуем… и никому ничего не скажем, – тараторит она.
А у меня волосы встают дыбом. Я что, произвожу впечатление конченого мудака? Отказаться от собственного ребенка? Да никогда.
– Глупости не болтай, – пресекаю дурной треп. Придвинув стул, сажусь рядом. По-хозяйски вытираю мокрое личико. И беру Ларины руки в свои. – Давай успокоимся, – включаю на полную всю харизму и выдержку. Сейчас прием закончится, поедем ко мне домой. Еды какой-нибудь закажем и поговорим спокойно. Посмотришь, как я живу. Договорились?
– Ой, нет, – испуганно тянет девчонка, подняв на меня заплаканные глазища. – Я не могу. Мне вернуться надо.
– Тебя кто-то ждет? – давлю взглядом. Меня реально кроет, стоит только представить, что Лариса живет не одна. А с каким-нибудь долбонавтом. Даже не предполагал, что буду так из штанов выпрыгивать от ревности.
– Н-нет… То есть да. У меня собака. Йорк. Он скучает один.
– Йорк? – переспрашиваю зачем-то. – Смешные они. У моей дочки есть…
– Дочки? – напрягается Лара и роняет, не скрывая обиды. – И жена тоже есть?
– С матерью Алисы я расстался давно, – успокаиваю Лару. А про Лиду говорить не хочу. Да какая разница! Нас все равно разведут в ближайшее время. А для девочки лишние нервяки.
«Надо поторопить адвокатов и судью», – прикидываю мысленно. Мне бы до рождения ребенка в ЗАГС с Ларой сходить. Вот только я ей пока обещать ничего не могу. Но привязать к себе надо. Без этого никак.
– У меня диван в комнате отдыха. Можешь даже прилечь. Никто не войдет, – предлагаю, оглаживая тоненькие пальчики. С удивлением смотрю на руки. Коротко подстриженные ногти, ни маникюра, ни колец. Ладошка будто детская. Наивная и мягкая одновременно.
– Нет, – мотает головой Лара. – Вы меня простите, Феликс Алексеевич, мне домой надо.
– Прием закончу, и вместе поедем. Хорошо? – не таясь, рассматриваю перепуганное личико. – Выдыхай, девочка. Выдыхай. Все нормально.
– Я пойду, – решительно поднимается она с места. – У вас люди. Я отвлекаю.