Только ради любви
Шрифт:
— Чему вы улыбаетесь?
— Я рад счастливому концу сегодняшних событий, — ответил Айвес ангельским голосом.
Софи ничего не понимала. Что это за человек? Он встал на ее сторону и выступил против Эдварда. Сейчас его манеры тоже были образцовыми. Так почему же она не доверяет лорду Харрингтону?
Ле Ренар задумчиво смотрел, как Айвес уводил обеих дам. Неужели этот болван действительно верит, что у него есть какой-то шанс добиться благосклонности Софи? Лис криво усмехнулся.
Побывав
Майор, которому повезло сменить карьеру военного на титул. Подумав о доставшемся Айвесу наследстве. Лис неожиданно усмехнулся: «Интересно, испытывает ли этот парень благодарность ко мне? А следовало бы. Ведь именно мне он обязан своим неожиданным взлетом в аристократы».
Несколькими часами позже, добравшись до дома, он уже Не усмехался, поняв, что слишком быстро сбросил Харрингтона со счетов. За новоиспеченным лордом надо приглядывать. Однажды он несколько недооценил Харрингтонов, больше такого не повторится.
Лис не думал, что со стороны Айвеса ему может грозить какая-то опасность. Он был крайне осторожным и хитрым, поэтому его так долго и не могли поймать. Но из-за своих успехов, вероятно, стал менее бдительным.
Стычка с Адрианом и Ричардом Харрингтонами все изменила. Эти двое почти подобрались к нему, и пришлось позаботиться о том, чтобы их яхта утонула.
Отпустив слугу. Лис налил себе бренди. В данный момент он был доволен своей жизнью, а прибытие в Португалию сэра Артура Уэлсли давало ему некоторую передышку.
Наполеон уверенно побеждал на континенте, но назначение Уэлсли командующим британскими войсками могло все изменить. Если Наполеон потерпит поражение, то с карьерой Лиса будет покончено и французское золото перестанет пополнять его карманы. Правда, он уже обеспечил себя до конца жизни, уйдет в отставку в зените славы, а его личность так и останется неустановленной.
Лис снова нахмурился. Эта проклятая галстучная булавка с рубином! Он часто носил ее, размер и цвет рубина были довольно редкими, и десятки людей наверняка запомнили эту необычную булавку. Зачем ему понадобилось надевать ее в тот самый вечер, когда Саймон напился и объявил всем, что собирается показать своей жене, кто в доме хозяин. Лис ясно помнил, как поглаживал камень, размышляя над словами Саймона; как решил подстеречь маркиза Марлоу и, ускользнув от пьяных товарищей, стал караулить свою жертву.
Странно, но именно Саймон раскрыл его инкогнито, и у Лиса не осталось иного выбора, кроме как убить болтливого пьянчужку.
Он вспомнил, что очень нервничал тогда. Громовые раскаты разразившейся грозы действовали на нервы, а яркая молния, казалось, осветила
Лис снова забеспокоился. Может, она и видела, но все эти годы хранила молчание, преследуя какие-то свои цели?
Нет, это нелогично, не надо драматизировать. Он сделал несколько глотков превосходного французского коньяка.
Если бы Софи и видела его, то каким-то образом дала бы ему знать. А что до этой галстучной булавки.., можно сделать дубликат, но… Нет, лучше оставить все как есть. Булавка наверняка где-нибудь в доме Марлоу. Прошло столько времени — разве кто вспомнит, когда она потерялась? И разве можно связать это со смертью Саймона? Не надо беспокоиться о ее потере. А если лорд Харрингтон станет причинять беспокойство, то почему бы просто не избавиться от него?
Этой ночью Айвес тоже занимал мысли Софи, но она так и не пришла ни к какому определенному заключению относительно лорда. Она честно пыталась внушить себе, что благодарна ему, но к этому чувству примешивались также подозрительность и недоверие. Вот что сделала с женщиной жизнь с таким негодяем, как Саймон Марлоу.
Софи свернулась калачиком в кровати, весьма довольная событиями этого вечера. Анна в безопасности и теперь спокойно спит в соседней комнате. Фибн и Маркус были немного удивлены, когда Софи представила им незнакомую девушку и заявила, что та будет жить с ними. Но после минутного замешательства восприняли эту новость хорошо.
Фиби проявила свое обычное дружелюбие и сердечность, заставив Анну почувствовать себя как дома. Маркус вежливо поклонился и выразил надежду, что Анне понравится у них.
После всего пережитого вчера она спала долго, потом неторопливо вылила поданный в постель чай, а Фиби и Анна сидели рядом на ее кровати. В этот момент служанка сообщила, что Эдвард Сковилль и неизвестная дама ожидают хозяйку в голубом зале.
Анна вскрикнула и резко выпрямилась.
— Я знаю, это моя тетя. Она пришла забрать меня домой. — Ее карие глаза с мольбой смотрели на Софи. — Пожалуйста, я вас умоляю, не отдавайте меня ей!
— Ерунда! — уверенно заявила Фиби. — Софи никому не позволит забрать тебя отсюда. Не бойся, сестра защитит тебя.
— Вы не знаете моей тети, — горько возразила Анна. — Она очень настойчивая, и она привела с собой его. — Девочка заплакала. — Если меня вернут к ней, я пропала! Никто не спасет тогда меня от ужасной участи. Я обречена.
Софи понимала, что она нисколько не преувеличивает, и признавала, что поступила, видимо, необдуманно, привезя Анну в свой дом и, не имея законных прав, удерживая ее у себя. Если тетя потребует возвращения Анны, что, вероятно, и будет, Софи придется подчиниться.
Пытаясь собраться с мыслями, она приободрила Анну и, как только девочки вышли из комнаты, быстро оделась.