Только ради любви
Шрифт:
Его также всегда ставила в тупик очевидная власть Роксбери над некоторыми высшими военачальниками, но Айвесу некогда было задумываться над этим, так как он сражался с Наполеоном на других фронтах — военных.
Перспектива столкновения с хитрым лазутчиком, известным под кличкой Лис, не особенно радовала. Но Айвес привык к открытым действиям и опасности и решил во что бы то ни стало выследить этого шпиона, даже если не обнаружится никакой связи между ним и гибелью Харрингтонов. А если Лис действительно убил их… На губах сэра Айвеса появилась такая улыбка, от которой даже у Персиваля застыла бы в жилах кровь.
Пробило
«Месть здорово стимулирует!» — с сарказмом подумал Айвес, когда в столовой просматривал свежие газеты и почту.
Повар Огден и Эшби были не единственными бывшими солдатами среди прислуги Айвеса. Оставляя военную службу, лорд выкупил чины тех людей, которые доказали свою преданность ему при различных обстоятельствах. Дворецкий Сесил Сандерсон, кучер Уильям Уильямс, старший конюх Джон Кариес тоже служили под его началом. От семьи Айвеса почти никого не осталось, в Англии ждала неизвестность, поэтому он хотел, чтобы его окружали доверенные лица, те люди, которые близки ему, почти как родные.
Отобедав, Айвес обратился к Санлерсону, который прислуживал ему за столом:
— Собери всех в библиотеке и скажи, что мне нужно поговорить с ними.
Через десять минут пятеро боевых товарищей почтительно застыли перед своим бывшим командиром. Айвес пригласил их рассаживаться вокруг стола, а затем быстро передал им все, что узнал прошлой ночью от Роксбери.
Установилось напряженное молчание. Наконец Уильям Уильямс, который родился и вырос в поместье Харрингтонов, недоверчиво переспросил:
— Так вы хотите сказать, что лорд был убит? Этим самым Лисом?
Айвес кивнул.
— И мы должны схватить убийцу? — спросил Сандерсон, его обычно смеющиеся глаза стали холодными и решительными.
Айвес снова кивнул.
Все молча размышляли над ситуацией. Первым пришел в себя Эшби.
— Что нам известно об этом типе? Герцог ничего больше не сказал? Или нам надо начать осторожно собирать все по крупицам?
— Роксбери дал мало сведений, хотя для начала снабдил нас списком из трех человек. Но имейте в виду: может оказаться и так, что ни один из них не Лис. Дело в том, что этих троих чаше всего видели в компании моего отца и кузена за несколько недель до их гибели. Как заметил Роксбери, это был не тот тип людей, с которыми обычно общались Харрингтоны. Последние несколько месяцев люди герцога наблюдают за ними, но пока не обнаружили ничего подозрительного.
Айвесу не нужно было смотреть на листок, чтобы назвать эти имена, он знал их наизусть: Уильям, лорд Гримшоу; Ричард, лорд Коулмен; Этьен Маркетт. Два англичанина и один француз.
— Никто больше не знает об этом, кроме нас? — спросил Сандерсон.
— Никто, и я хочу, чтобы так и оставалось; можно считать это приказом.
— Как вы хотите, чтобы мы действовали, сэр? — начал Огден, задумчиво почесывая лысую голову. — Ведь никто из нас не может подойти близко к этим джентльменам и завести обычный разговор.
Все засмеялись, и Айвес пояснил:
— Вот одна из причин, по которой Роксбери поставил
— А как насчет лейтенанта, сэр? Он будет помогать вам? — обеспокоенно спросил Эшби. — Мне кажется, вам нужна поддержка. Трое против одного — мне такой расклад не нравится.
— Форрест? Я попробую поговорить с ним, но пока мы единственные, кто знает о Лисе и этом списке. Вы можете решить между собой, кто в чей дом попробует внедриться. И будьте осторожнее.
Оставшись один в своем кабинете, Айвес снова просмотрел список. Логично, что туда включили лорда Гримшоу. В конце концов, именно он участвовал в пари, из-за которого Харрингтоны вышли в море.
Скользнув взглядом по бумаге, Айвес выхватил имя лорда Коулмена. Разве неудивительно, что он встретил его вчера вечером.., да еще в обществе обворожительного золотистого Мотылька? Может, леди Марлоу тоже вовлечена в зловещую интригу, подумал Айвес. Может, ей что-то известно? Что ж, очень скоро их дорожки пересекутся, решил лорд Харрингтон и ощутил какое-то странное томление в груди.
Софи втайне надеялась на его визит, хотя сама же убеждала себя, что очень рада тому, что этого не произошло.
Она провела замечательный день. Один из наиболее приятных ей бывших друзей мужа, Генри Дьюхерст, отвез их с Фиби на прогулку в парк. Сестренка была в полном восторге, ее огромные карие глаза сияли от восхищения при виде модно одетых дам и джентльменов, сверкающих экипажей и ухоженных лошадей.
— Ой, Софи, посмотри! — неожиданно раздался взволнованный крик Фиби; ее щеки вспыхнули, а мягкие золотистые кудряшки упали на виски. — Разве это не сам Браммел?
Взглянув на аккуратно одетого молодого человека в блестящих высоких ботфортах и безупречно сидящем темно-синем камзоле, Софи улыбнулась.
В этот момент кавалер посмотрел на них и, узнав Софи, дотронулся до своей шляпы и галантно поклонился. Его экипаж проехал мимо, и Фиби с довольным выражением лица откинулась на подушки.
— Красавчик Браммел действительно узнал нас!
Софи и Генри понимающе переглянулись. Казалось, он разделял ее мнение в большинстве вопросов; им было приятно в обществе друг друга, что весьма удивляло Софи, поскольку двоюродным братом Дьюхерста был лорд Гримшоу, которого она просто ненавидела. Кузены постоянно держались вместе, и Софи знала об их порочной репутации, но в Генри было нечто притягательное, обезоруживающее, и она старалась забыть о его отношениях с Гримшоу.
В прошлом году Генри осторожно намекнул, что был бы не против более близких отношений с ней, и Софи даже подумала, что если когда-нибудь захочет завести любовника, то сорокалетний Генри Дьюхерст будет наиболее подходящим кандидатом. Его манеры были безупречны, и он слыл очень богатым. В обществе также говорили, что если бы не Генри, то его старший брат давно бы обанкротился.
Все любили Генри. Единственное, что отталкивало в нем Софи, — так это его отношения с Гримшоу и прежняя дружба с Саймоном.