Только с тобой
Шрифт:
Владимир смотрел в упор.
— Шутница, но у меня преимущество, — потягиваясь, протянул он., — я могу любить тебя хоть каждый день.
— Покажи, — промурлыкала Лиза.
— Ну, сначала буду смотреть на твое красивое лицо, потом поцелую в алые сочные губки, потом…тебе придется мне помогать, как и всегда. Мне стоит волноваться? — смотрел смущенно.
— Не болтай уже, — она, медленно садясь на него, застонала. — А ты говоришь конкурееенты, — прерывисто дыша, шептала она. А здесь он уже застонал от блаженства.
Маша работала на кафедре английского языка. Она поступила
— Родители отозвались, наконец, — сообщила она, зайдя к Лизе на кафедру.
— Правда? Как они? — взволновано спросила Лиза.
— Хорошо, слава богу, их не угнали в Германию и то хорошо.
— Маша, а как твой тот ухажер, что ты писала?
— Ой, не знаю, он на другой фронт попал.
— Ты с ним не поддерживаешь отношения? — допытывалась Лиза.
— Нет, он мне не ответил… Ладно, не хочу про это, раз разоткровенничалась и жалею, честно сказать.
— Маша, ты из нас троих была самая закрытая, ни эмоций наружу, ни чувств. Ты его полюбила? — не успокаивалась Лиза.
— Нееет. До конца войны ничего и ни с кем, а после войны и не с кем будет — их там столько убило, — и засмеялась грустно. — Володя тебя не ревнует? Тут эти мужички стоят в коридоре, ждут, когда ты пройдешь.
— Ну, может пара человек и ждет, не придумывай, — ответила Лиза.
— Если бы пара, побольше, будь аккуратна, не улыбайся никому. Улыбка — это уже надежда, а слово — уже знак к действию, — знающе посоветовала ей Маша. Лиза растеряно смотрела на нее.
— Кто бы подумал, что из Вас, Елизавета, такой модной и нежной девушки выйдет хороший педагог, — пригласив ее на беседу, говорила ректор Мария Кузьминична. Успеваемость у Вас лучшая на этом отделении. Через полгода будем отправлять на фронт первую группу. Не хотите взять еще и английскую группу, там просто беда с преподавателями.
У Лизы были окна между лекциями, и она не знала, где коротать время, домой было ездить далеко.
— Хорошо, — согласилась она и взяла себе еще пятнадцать добрых молодцев для подготовки в разведку. «И, правда, добрых», — заключила она, войдя в аудиторию. Сильные, здоровые, крепкие, молодые, уже все с высшим образованием и хорошо знающие английский язык — это учеба была для них, своего рода, стажировка перед отправкой на работу в Европу.
— Нам всем нужна жена? — спросил в конце лекции симпатичный студент.
— Думаю, да, — ответила Лиза, — связи на стороне запрещены.
— Ну, может начать искать жену прямо сейчас, — хихикнул другой.
— Жену ищите себе, какую угодно, но главное, думаю, она должна быть свободна и чуть-чуть глуповата, что бы не интересовалась, чем вы занимаетесь. И в полной тишине довольная собой пошла из аудитории.
Глава 27
Глава 27
Лиза, взволнованная, прибежала домой. Сегодня занятия окончили к обеду и всех распустили по домам. О чем говорить на лекциях 9 Мая 1945 года? Конечно о войне, о подвиге народа, о друзьях. В почтовом ящике лежало письмо от мачехи. «Не прошло и пяти лет»«, — засмеялась она. Анна Петровна сообщала, что вышла замуж за директора хлебозавода и
Это был главный вечер в их жизни. Взявшись за руки, они все вместе шли по Красной площади, казалось вся Москва собралась здесь сегодня, гремела духовая музыка, люди ликовали. Саша и Алочка прятались за родителями, потом и вовсе залезли на руки, уткнувшись личиками в одежду, искоса поглядывая за происходящим. Неожиданно вспыхнули прожектора — световые полосы из разных уголков Москвы, создав светящийся купол, вращающийся над Красной площадью. Салют гремел тысячами орудий, поднимаясь ввысь и разлетаясь светящимися огоньками, вырывая из груди шумные возгласы, крики «Ура!», «С Победой!».
После салюта в доме Черноглазовых собрались друзья, пели, плакали, поминали мертвых, воспевали живых. Разошлись за полночь. Нюра мыла посуду, Лиза вытирала и складывала в шкаф.
— Сашеньку в сад определяю, — заявила Нюра, — сама на работу выхожу на почту. Буду письма и газеты разносить. Зарплата там хорошая, график ночной.
— Но ты будешь уставать, это тяжелый график! — воскликнула Лиза.
— Нет! Наоборот! Мне именно так хочется. Люблю гулять по ночной Москве — тихо, свежо, прохладно. Город спит, коммунальные службы убирают улицы и скверы… встречаются одинокие машины, редкие прохожие. Но больше всего я люблю встречать рассвет.
— Да ты романтик! — воскликнула Лиза. — Вот тебе и Нюра, — подумала про себя.
Владимир и Алочка, обнявшись, мирно спали, заняв центр кровати. Лиза подошла к окну. Солнце поднималось из-за горизонта огромное, тяжелое, дымное — рассвет. «Солнце дымное встает, будет день горячий», — процитировала Лиза, прилегла на край кровати и тут же заснула.
На Белорусский вокзал возвращались воины. Пышные встречи солдат будут воспеваться писателями и фотокорреспондентами еще многие годы. О том, что намечается что-то грандиозное в Москве люди знали. Нюра приносила новости: «Солдаты всю ночь маршировали по Красной площади — генеральная репетиция». Швейные фабрики отшивали тысячи комплектов новой военной формы — об этом рассказывала тетка Анна Лизе и о том, что в их Доме моделей шьют мундиры для офицеров цвета морской волны. Высоченные молодые военные гуляли по Москве, их видели и на выставках, и в кино, и в театрах.
— Ах, Лиза, какое удивительное время мы застали! — восклицала Нюра, — кто еще и когда будет очевидцем всеобщего ликования и безграничного счастья народа. А почта! — открытки, открытки, поздравительные телеграммы, сумка просто неподъемная от людского счастья. Лиза смотрела на нее ласково: «Как я люблю тебя, милый, искренний мой человек».
В дверь позвонили, пошла открывать.
— Здравствуйте, — на пороге стоял высоченный рыжий красавец с улыбкой до ушей, выбритый, аккуратно постриженный, в новой военной форме и начищенных до блеска сапогах. — Меня Валя просила к вам зайти, адрес дала. Я на парад приехал, я — Тимофей.