Только с тобой
Шрифт:
— Постараюсь, но не обещаю ничего, — уверенно ответил он. — Письмо получил с Ленинградского фронта. Панфилова Нюра после ранения была отправлена в тыл, что с ней они не знают. Отец ее на фронте, его призвали осенью, мать давно умерла.
— Послушай, а что если она ребенка Панфиловым отвезла?
— Нет, как она могла в Москве оказаться, а потом через несколько дней в Ленинграде снова. Помолчав добавил, — но проверить нужно, давай сходим в выходной, я адрес узнаю. Договорились.
Глава 22
Глава 22
Лизе тошнило все время, хотя
А сегодня, 20 апреля 1942 года, очередной выходной вечер, такой любимый обоими и долгожданный. Лиза лежала уютно пристроившись на диванчике, накрывшись теплым пуховым платком.
— Давай почитаю, — предложил Владимир. — Что наш маленький? Лютует? — спросил шутливо, — отбирает тебя у меня?
— Нет, он просто растет, почитай Фета.
Он читал красивые стихи Фета о любви с толком, с расстановкой, смущаясь, его губы немного кривились в одну сторону, как обычно при улыбке:
Я болен, я влюблен; но мучась и любя —
О слушай! о пойми, — я страсти не скрываю,
И я хочу сказать, что я люблю тебя —
Тебя, одну тебя люблю я и желаю!
Война за окном полыхала так, что земля рвалась на куски и ревела от боли, солнце взорвалось и разлетелось на части, из клочьев разорванных туч проглядывало дымное грязное небо. 20 апреля 1942 года — решительный день. С завтрашнего дня советские войска перейдут в наступление под Москвой и начнут освобождать оккупированные села и города.
Лиза проснулась, потянулась, огляделась — муж спал мирно на кровати. Пошла к нему, присела на край, стала смотреть в упор, он не чувствовал взгляда. Дотронулась губами до кончика носа — нет, не почувствовал.
— Спит, как слон! — пошутила, прильнула к губам. Он проснулся, ответил.
— Не спи, мне скучно.
— Что ты со мной делаешь, Лиизаа! — потягиваясь, пропел Владимир.
— Бужу, что ж еще! — Лиза расстегивала пуговицы на халатике. — И здороваюсь, что ж еще! — лифчик улетел в сторону. Он смотрел игриво:
— Красотка!
— Да, — она потихоньку легла ему на грудь. — Не тяжело?
— Своя ноша не тянет. Засмеялись.
— Ну тогда поцелуй меня, — попросила Лиза и улетела, как обычно, туда, где так тепло, горячо, приятно до дрожи. Сладкая нега потекла по телу.
Днем, как и договаривались, они пошли навестить Панфиловых. Те жили на Арбате. Ах, эти милые арбатские дворики! Архитектурные шедевры переплетаются с домами старой, еще деревянной постройки, внутренние зеленые дворики укрывают тебя от летнего зноя, столетние деревья, как грозные часовые, стоят вдоль дорог и кругом тополя с пухом — прилипалой. Панфиловы жили на улице Сивцев Вражек в доме 15/25. Подошли, огляделись. Многоэтажное строение состояло из трех корпусов. Его называют дом-трилистник. Узнали у дворника в какой из корпусов идти, тот знал Панфиловых, отец Ильи, Афанасий Петрович, был работником НКВД. Долго стучались в квартиру, уже собрались уходить, как наконец открыли. На пороге стоял уставший немолодой мужчина, а рядом годовалый мальчик — вылитый Илья, бывает же такое. Афанасий Петрович узнал и Лизу, и Владимира,
— Вот чай собирались пить, — сказал хрипло Афанасий Петрович, — присоединяйтесь.
Лиза быстро собрала на стол, с собой они принесли галеты и сахар. Пили чай, разговаривая. После известия о гибели Ильи мать его обезумела, днями ходила по Москве, искала его кругом, иногда не приходила ночевать. Она перенеслась от горя в те времена, когда Илюша был маленьким. Месяца два все его искала и замерзла на улице, морозы были сильные тогда. Сам Афанасий Петрович болеет — сердце, ноги не ходят.
— А как к вам ребенок попал? — спросил Владимир.
— Его сестра Нюрки привезла, сказала из Ленинграда вывезла, и, мол, сама Нюра приедет скоро, но так и не приехала пока и писем не пишет. Не жива уж, наверное.
— Жива, жива, — поспешил успокоить его Владимир. В госпитале была, ее в тыл отправили. Потом немного тише добавил: «Думаю, что жива».
Мальчика звали Сашей. Лиза игралась с ним на полу. Она изображала зверей, а Саша громко хохотал.
Афанасий Петрович смотрел на них, грустно улыбаясь.
— Вот болею, с ребенком еле справляюсь, боюсь помру, а он испугается.
— А мы его заберем, — уверенно сказал Владимир, — вместе с Вами, конечно. Мы его разыскиваем уже полгода, я Нюре очень обязан, она меня от смерти спасла, на себе вынесла с боя. Ну, если вы не против, — поправился Владимир.
Афанасий Петрович соображал молча.
— Наверное, не против, но с вами я не могу — работа у меня, — он запнулся, — ну, пока работаю, но я буду приходить каждую неделю, на Саню ведь и паек дают, буду приносить, — ответил и глаза наполнились слезами.
— Но Вы как сами будете? — допытывался Владимир.
— Да мне соседка помогает, хорошая женщина, заходит иногда.
Владимир вспомнил Илью и подумал, что все-таки они бабники, а значит не пропадут.
Собрали все Сашины пожитки, одежда у него добротная: тулупчик овчинный, валеночки, вязаные свитера и носки, теплые байковые штанишки.
Владимир подхватил Сашу на руки, тот обнял его за шею и пошли из квартиры.
— Мы будем Нюру искать. Вы приходите в любой момент, как захотите, Лиза, наверное, уже уйдет с работы, теперь ведь у нас, вроде как, двое деток.
Лиза молча улыбалась, согласно кивая головой.
Глава 23
Глава 23
Лиза старательно ухаживала за Сашей. Она считала себя обязанной Нюре до гробовой доски. Человек, сделавший тебе добро, должен во сто крат больше получить добра в ответ — считала она.
Месяц май подходил к концу. Москву больше не бомбили, зенитчики научились отбивать атаки немецких бомбардировщиков. На охране неба служили, так называемые слухачи: музыканты и люди слепые, но обладающие феноменальным слухом. В суете, постоянном шуме, взрывах, плаче они безошибочно слышали приближающиеся самолеты, а уж зенитчики не давали никаких шансов прорваться бомбардировщикам сквозь свои заслоны.