Только с тобой
Шрифт:
На ней были темные джинсы, сидящие как вторая кожа и свободная рубашка, затянутая на талии. Ее длинные черные волосы были собраны в хвост, а лицо без макияжа. Большинство бы просто увидели потрясающую женщину, которая выглядит моложе своих лет. Я же знал, она, как и Крис, столь же уставшая и измученная. Отсутствие косметики, никаких украшений. На нее не похоже.
– Какой сюрприз, - сказал я, продвигаясь к своему рабочему месту.
– Что привело тебя в город?
– Я только что от Коринн, - она подошла прямо
– Она расстроена вчерашним интервью. Абсолютно опустошена. Ты должен встретиться с ней. Поговорить.
Я смотрел на нее, не в силах понять, как работает ее ум.
– Зачем?
– Ради бога, - отрезала она, глядя на меня, как на умалишенного.
– Ты должен извиниться. Ты сказал очень жестокие вещи…
– Я сказал правду, которая, вероятно, больше, чем та, что можно сказать об издательстве ее книги.
– Она не знала, что у тебя была история с этой женщиной… писателем. Она сообщила редактору о невозможности работать с этой персоной, как только узнала.
– Меня не волнует, кто пишет книгу. Другой автор не изменит того факта, что Коринн покушается на мою личную жизнь и все, чтобы она не говорила во всеуслышание, она делает ради причинения вреда моей жене.
Ее подбородок поднялся.
– Я даже говорить не могу о твоей жене, Гидеон. Я расстроена - нет. Я возмущена тем, что ты женился без семьи и друзей. Разве это тебе ни о чем не говорит? Что ты должен был сделать столь важный шаг лишь с благословения любящих тебя людей?
– Намекаешь, что никто бы не одобрил?
– скрестил я руки.
– Это, конечно, не так, но даже если бы так оно и было, то выбор человека, с которым хочешь провести всю жизнь, не решается правилом большинства. Ева и я поженились тайно, потому, что это было личное и частное дело. Мы не хотели делиться этим моментом.
– Но ты поделился новостью со всем миром?! Перед тем, как поделить со своей семьей! Я не могу поверить, что ты был настолько легкомысленным и бесчувственным. Ты должен был сделать все по правилам, - решительно сказала она.
– Должен нести ответственность за ту боль, что причиняешь другим. Я тебя растила не таким. Не могу даже сказать, насколько я разочарована.
Я уловил движение за ней и увидел, Ева заполнила собой дверной проем ванной комнаты, ее лицо напряглось от ярости, а руки сжались в кулаки по бокам. Я коротко качнул головой, взгляд предупреждающе сузился. Достаточно она боролась в этой битве вместо меня. Настал мой черед, и я был, наконец, готов.
Я затуманил прозрачное стекло кабинета.
– Ты не имеешь права читать мне лекцию о причинении боли или о чувстве разочарования, мама.
Ее голова откинулась назад, словно от удара по лицу.
– Не смей говорить со мной таким тоном.
–
– Мы не будем поднимать эту тему снова, - она разрезала воздух рукой.
– А мы вообще когда-нибудь говорили об этом?
– я выплюнул.
– Я сказал тебе, а ты даже не захотела это обсудить.
– Не делай меня виноватой!
– Меня изнасиловали.
Слова вырвались и повисли в воздухе, острые, как наточенное лезвие.
Моя мать отшатнулась.
Ева вслепую нащупала косяк и схватилась за него.
Сделав глубокий вдох, чтобы восстановить контроль, я черпал силу от присутствия жены.
– Меня насиловали, - снова сказал я, мой голос стал спокойней. Устойчивее.
– Почти год, каждую неделю. Человек, которого ты пригласила в свой дом, ласкал меня. Содомировал. Снова и снова.
– Нет, - она дышала резко, ее грудь вздымалась.
– Не говори эти уродливые, ужасные вещи.
– Это произошло. Неоднократно. В то время как ты находилась всего лишь в нескольких комнатах от нас. Он почти задыхался от волнения, когда появился. Уставился на меня с этим больным блеском в глазах. А ты не видела. Не хотела видеть.
– Это ложь!
Ярость прожгла меня, я начал беспокоиться, хотел продолжать. Но я сдержался, перевел взгляд на Еву. В этот раз, она кивнула мне.
– Что ложь, мама? То, что меня изнасиловали? Или то, что ты решила игнорировать этот факт?
– Перестань говорить это!
– отрезала она, выпрямляясь.
– Я водила тебя на прием к врачу. Я пыталась найти доказательства…
– Потому что моих слов было недостаточно?
– Ты был проблемным ребенком! Ты солгал обо всем. Постоянно. Даже об очевидных вещах.
– Это давало мне хоть какой-то контроль! У меня не было власти ни над чем в моей жизни, в отличие от слов, которые вырывались из моего рта.
– А я должна была волшебным образом угадывать, что было правдой, а что ложью?
– она наклонилась вперед, наступая.
– Тебя осматривали двое докторов. Ты не позволил ни одному из них находиться рядом с тобой...
– И позволить еще одному мужчине коснуться меня? Можешь ли ты понять, как страшна была эта мысль?
– Ты позволил доктору Лукасу.
– О да, доктор Лукас, - я холодно улыбнулся.
– Откуда ты взяла его имя, мама? От человека, что приставал ко мне? Или от своего врача, который курировал его диссертацию? В любом случае, он направил вас прямо к его зятю, зная, что уважаемый доктор Лукас скажет что угодно, лишь бы защитить репутацию своей семьи.