Только звезды нейтральны
Шрифт:
Они подошли к кораблю. Вслед за командиром боевой части Геннадий спустился в центральный пост, и первым, кого он увидел, был мичман Пчелка-Дубовик.
Стоя смирно, комкая в руках ветошь, он рапортовал Таланову, а затем, словно желая подчеркнуть свое уважительное отношение к Кормушенко, произнес громко и раскатисто:
– Здравия желаю, товарищ лейтенант! Як здоровья, товарищ лейтенант?
Геннадия трогали участие, забота и больше всего подкупала интеллигентность этого добродушного, круглолицего, улыбчивого человека. В отличие от многих боцманов, какие встречались на кораблях во время практики, мичман Дубовик не «кипел», не пускал в ход крепкие выражения,
По утрам Геннадий с удовольствием наблюдал, как мичман, облачившись в комбинезон, командовал: «Дать давление гидравлики!» - и начинал проверку рулевого хозяйства.
Не так сложились отношения у Геннадия с другим подчиненным - старшиной команды штурманских электриков Василием Голубевым. Он всегда скрытный, замкнутый, нелюдимый. Будто ко всем, в том числе и к Геннадию, относится с подозрением…
Хотя Геннадий знал, почему так происходит, но от этого не легче, большую часть времени быть рядом с человеком и ничего от него не услышать, кроме служебных разговоров… Отчасти Геннадий винил себя, свою неопытность, нет у него подхода к людям, нужно обладать какими-то качествами, чтобы человек проникся доверием, а он прямо в лоб спрашивает: «Ну как жизнь?» И Голубев так же отвечает: «Ничего, живем нормально».
Однажды Геннадий обратился за советом к Пчелке и услышал, что ничего в таких случаях не надо делать.
– Пройдет время, и все образуется. Он привыкнет к вам, вы к нему. Через годик не узнаете Васю Голубева.
«Год - слишком долгий срок. Хорошо бы побыстрее», - подумал Геннадий. На службу он не сетовал. Через несколько месяцев после прихода на корабль стать полным хозяином штурманского комплекса - это немало. А все он, Таланов, со своими причудами, странностями… Одно хорошо: ни во что не вмешивается, не сует всюду нос, не нервирует… Обычно, придя утром на корабль, выслушивает доклады подчиненных, как будто думая о чем-то другом, но в ходе разговора умеет схватить главное, даст указания, затем отпускает всех, в виде напутствия повторяя одну и ту же любимую фразу: «Давайте действуйте! Время деньги, а денег нет», - и больше не мельтешит перед глазами.
. Геннадия не давит командирская опека, он принимает это с благодарностью, как знак особого доверия, и думает только о том, как бы не подвести Таланова.
Еще накануне командир корабля предупредил: скоро пойдем на зачетную стрельбу. А это - самое важное.
Первый раз Геннадий будет свидетелем ракетного удара по неподвижной цели. А пока надо все трижды проверить, исключить какую-либо случайность.
Геннадий привычно вошел в помещение боевого поста. Голубев, возившийся у основания прибора, поднял голову, вскочил и наспех вытер руки ветошью.
– Товарищ лейтенант, произвожу чистку блока датчиков, - доложил он и замер, вытянув руки, как всегда пугливый и настороженный.
Геннадий поздоровался.
– Ну как дела?
– В порядке, товарищ лейтенант. Лично проверил.
– Давай посмотрим.
Геннадий за короткое время службы выработал золотое правило: «Свой глаз - алмаз». Все прощупает своими руками… Он нажал рычажок «питание», вспыхнули сигнальные лампочки счетно-решающих приборов, послышался мягкий шелестящий шум работающих механизмов. Вместе со штурманскими электриками он проверял навигационный комплекс, недавно установленный заводской бригадой. Длилось это не час и не два… Весь день. Геннадий забыл обо всем на свете и даже о том, что рядом стоит Василий и надо бы с ним переброситься живым словом. Сам Голубев не решался напомнить о себе.
«Оба офицеры, а какие разные, - думал он, сравнивая
– Этот все может сделать, а тот - книжный человек. Аппетит большой, любит красивую жизнь. На чужих трудах в рай едет…»
Вспомнился ему недавний случай. Таланов купил телевизионный комбайн «Беларусь». Казалось бы, чего больше - тут и телевизор, и радиоприемник, и проигрыватель. Так нет, пришло в голову придать ему «художественное оформление»: пусть телевизионная антенна возвышается в виде маяка. Где ее такую достать? Тут он и вспомнил о Голубеве. Вспомнил потому, что Василий сам сконструировал радиоприемник с телевизором. Таланов позвал его к себе: вот, полюбуйся моей покупкой и построй антенну-маяк.
«У всех офицеров антенны куплены в магазине за десятку и видимость отличная», - заикнулся было Василий. А он и слушать не хочет. «Пусть у всех будет покупная, а ты сам сделай». Спорить бесполезно. Василий пошел на берег, раздобыл журналы. Там множество вариантов антенн. Есть схемы, страшно поглядеть - еж с колючками. За «ежа»-то и ухватился Таланов. «Такую мне и сделай. Мы с женой хотим смотреть Норвегию». Много вечеров сидел Василий и мастерил маяк и замысловатую антенну; один тросик сплести чего стоит… Привез, установил. Появилась на экране сетка для настройки. Все как полагается, а хозяина не устраивает: «Вот этих квадратиков сбоку почти не видно… Давай сделай яснее…» - «Это же сетка, товарищ командир», - объясняет Василий. А он сердится: «Вот ты добейся, чтобы каждая точка на ней была отчетливо видна». Пришлось переделывать антенну, убить еще несколько вечеров, и все оказалось бесполезным: изображение четкое, а эти проклятые квадратики по краям так и не прояснились…
Геннадий устал, прервал работу, сел и задумался.
– Василий, новая техника требует больше внимания. В инструкцию по обслуживанию приборов придется кое-что добавить…
– Ваше дело, товарищ лейтенант.
– Нет, дело общее, я хочу знать твое мнение.
– Оно, может, и надо. А народу у нас - минимум.
– Тяжело будет - я помогу.
– Ну, с вами другое дело…
До ухода в жилой городок последнего рейсового автобуса оставалось сорок минут… Геннадий надел китель и поднялся к Таланову доложить, что новая техника, недавно поступившая с завода и установленная на корабле, требует большего ухода. Старые инструкции уже не годятся, их придется основательно переделать. Но не успел он и слова проронить, как Таланов протянул ему листки «Извещения мореплавателям».
– Геннадий Даниилович, сами понимаете, поход на носу. Убедительно прошу, задержитесь и откорректируйте карты.
О том, что через несколько минут уходит автобус, а там, дома, с нетерпением ждут жена и дочь, Геннадий не посмел заикнуться…
– Есть, будет исполнено, - привычно ответил он и все же напомнил насчет инструкций, что вот-де сама жизнь требует внести в них изменения. Дескать, новая техника таит много возможностей, а инструкции отстали от жизни.
Таланов слушал рассеянно, торопливо надевая шинель.
– Вы подготовьте свои соображения, и мы завтра с утра потолкуем.
– Разрешите, я набросаю инструкции?
– Добро, делайте, что считаете нужным. С моей стороны поддержка обеспечена, - откликнулся Таланов, застегивая пуговицы, и, уже открыв дверь, добавил: - Не волнуйтесь, я позвоню дежурному, вас отправят домой на машине.
Геннадий сел к столу, расстелил карты, положил перед собой извещения. Болела шея, веки слипались, все тело ныло. Стоило больших усилий перебороть себя, заставить сосредоточиться над картами. А впереди еще прокладка…