Только звезды нейтральны
Шрифт:
– «Обижен» - не то слово, Геннадий Даниилович. Я удивлен! Просто удивлен!
– Таланов старался себя сдержать, и только нервные движения рук, которыми он перекладывал карты, выдавали его душевное состояние.
– Вы лишены элементарного такта. Есть офицеры старше вас, тоже могли бы дать объяснение - к примеру, командир корабля или командир боевой части. Если бы ваш друг пришел сюда - другое дело, а то ведь командир соединения. Впрочем, вы, наверно, и при министре бы не постеснялись, выскочили на первый план. Получилось:
Геннадий покраснел:
– Что вы, товарищ капитан третьего ранга! Да у меня и в мыслях такого не было…
– Не знаю, было или не было, а факт остается фактом, - резко сказал Таланов и замолк, углубившись в изучение карты.
Геннадий долго не смел поднять голову.
* * *
…В поздний час по трансляции донесся всегда чуть хриповатый голос старпома:
– По местам стоять…
Несколько легких толчков. Винты пришли в действие, и грузная махина стала удаляться от пирса.
Впереди лютое Баренцево море, не знающее покоя, беспощадное к людям и кораблям. Сколько жизней поглотило оно, когда лодки этой же дорогой уходили навстречу врагу! Глухая ночь, шторм, свирепая волна с разбегу налетала на корабли, перекатывалась через рубку. Командир и сигнальщик привязывали себя к тумбе перископа, чтобы не оказаться за бортом, и часами стояли, мокрые, продрогшие, не выпуская из рук биноклей. И, как подобает впередсмотрящим, кошачьими глазами впивались в темноту и сквозь снежные заряды не упускали того, что на их языке просто называлось «целью»…
Бывало и так. Командир радировал: «Пришли на позицию. Ведем поиск». Затем в эфире наступало долгое мучительное молчание, оно длилось неделями и месяцами. А на берегу ждали, волновались. «Ну как?…» - спрашивали друг друга. И слышали один ответ: «Не отвечают». Понимали, что все кончено, а все-таки не хотели верить, всякое придумывали, лишь бы не потерять надежду увидеть своих друзей в добром здравии.
Так со славой жили рыцари морских глубин, честно воевали и погибали, не думая о смерти.
* * *
…Походная жизнь катилась по-обычному размеренно и вместе с тем напряженно от вахты до вахты, с короткими промежутками, во время которых надо поесть, отдохнуть, с кем-то повидаться, что-то выяснить.
Геннадий смотрел на путевую карту: светящийся зайчик автопрокладчика будто проползал узким извилистым проливом в направлении открытого моря.
Только что прошли траверз выходного маяка.
Таланов был неразговорчив, сидел на разножке, наблюдая за Геннадием. Оно понятно - первая вахта!
Вышли в открытое море, легли на курс, и Таланов счел за благо отдохнуть.
Едва за ним закрылась дверь, как тут же показалось широкое добродушно-улыбчивое лицо мичмана Пчелки.
– С вахты сменився, - сообщил он, - и хочу побачить, где мы идем.
Наклонившись к карте, он щурился, усталые глаза казались совсем крохотными и утопали в веках.
– Дюже быстро, - произнес он с удовлетворением и, подняв голову, уставился на Геннадия: - Що это вы у нас худеете?
– Перед походом было много работы, а кроме того - неприятности с начальством.
– А що случилось?
– участливо спросил он.
– Да вот…
И Геннадий поведал о своем разговоре с капитаном третьего ранга Талановым, доставившем ему столько огорчений…
Пчелка слушал не перебивая, только хмурился, и на лбу его веером расходились морщины.
– Пустяки, товарищ лейтенант. Ей-богу, пустяки… У всех людей есть какие-нибудь причуды. Посердится-посердится и забудет. Он у нас не злой чиловик…
– Причуды причудами, но зачем изображать меня выскочкой и подхалимом?
– Ему так показалось, товарищ лейтенант. Вси люди, вси ошибаются, а вы докажите, що вин не прав. Ничого. Обойдется. Все буде гарно…
Он крепко, по-дружески сжал руку Геннадия и удалился.
И буквально через две-три минуты после ухода мичмана вернулся Таланов. Не мог он за полчаса выспаться, между тем вид у него был свежий, отдохнувший, даже, кажется, помолодел малость.
– Попил чайку, - сообщил он таким тоном, будто между ними ничего не было, - и усталость как рукой сняло. Советую и вам, Геннадий Даниилович. Вы себе не представляете, какое чудо крепкий чай, да еще с кислинкой экстракта…
Неожиданная перемена удивила и отчасти обрадовала Геннадия: то хмурился и сидел индюком, а тут опять душа человек. Что сие означает?
– Я видел, секретарь к вам зарулил, - как бы невзначай заметил Таланов.
– Да, интересовался, где идем, посмотрел на карту и ушел.
– Вы бы ему напомнили: вахта - святая святых, нельзя людей от дела отрывать.
– Я не отрывался, мы с ним говорили всего две-три минуты…
– Ну ладно, это я так, между прочим.
– Таланов перевел свой взгляд на карту и воскликнул: - Ого, здорово, уже прошли!