Толковая Библия. Том 7
Шрифт:
Что Иона огорчился не иным чем, а именно помилованием язычников - ниневитян, в этом не оставляет сомнения его молитва. В ней он говорит, что случилось то самое, чего он опасался, когда ещё был в своей стране, почему и бежал в Фарсис. «ибо знал, что ты Бог благий и милосердный, долготерепеливый и многомилостивый и сожалеешь о бедствии» (2 ст.). Таким образом, пророк Иона в конце книги предстал пред нами таким же, каким мы его видели в начале: не желающим спасения язычникам и даже ропщущим на милостивый о них суд Божий, как будто все знамения прошли для него бесследно и его послушание Иегове не было убеждением его души. Теперь он сознает себя правым в своих мыслях о язычниках, а Бога не по правде к ним милостивым и не будучи в состоянии пережить этого несогласия просить у Бога себе смерти: «и ныне, Господи, возьми душу мою, ибо лучше мне умереть нежели жить» (3 ст.). Этот возврат к национальным еврейским мыслям и чувствам произошел у пророка Ионы, может быть, потому, что он лично в Ниневии увидел всю неизмеримую глубину нравственного развращения язычников, а плодов покаяния или не замечал, или не верил в их искренности и прочности. Как человек впечатлительный и всегда искренний, не умевший ничего делать наполовину, а всякому чувству отдававшийся всецело, Иона выражает свой протест против помилования недостойных, по его мнению, язычников в самой резкой форме. В данном
5. И вышел Иона из города, и сел с восточной стороны у города, и сделал себе там кущу, и сел под нею в тени, чтобы увидеть, что будет с городом.
5. Иона, вероятно, надеялся, что его молитва, выражающая возмущение помилованием Ниневии, будет Богом услышана и город, хотя с запозданием (не через 40 дней), но все же будет наказан. Поэтому он вышел из города и сел с восточной стороны его, «чтобы увидеть, что будет с городом» .
6. И произрастил Господь Бог растение, и оно поднялось над Ионою, чтобы над головою его была тень и чтобы избавить его от огорчения его; Иона весьма обрадовался этому растению.
7. И устроил Бог так, что на другой день при появлении зари червь подточил растение, и оно засохло.
8. Когда же взошло солнце, навел Бог знойный восточный ветер, и солнце стало палить голову Ионы, так что он изнемог и просил себе смерти, и сказал: лучше мне умереть, нежели жить.
9. И сказал Бог Ионе: неужели так сильно огорчился ты за растение? Он сказал: очень огорчился, даже до смерти.
10. Тогда сказал Господь: ты сожалеешь о растении, над которым ты не трудился и которого не растил, которое в одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало:
11. Мне ли не пожалеть Ниневии, города великого, в котором более ста двадцати тысяч человек, не умеющих отличить правой руки от левой, и множество скота?
6–11. Прежде чем вразумить Иону по поводу его ропота на милосердие Божие к ниневитянам, Бог заставил его самого почувствовать жалость к растению, выросшему над его головой. Затем сказал, что если ему жаль засохшего растения, то не большей ли жалости и милосердия заслуживает город, в котором находится более ста тысяч ни в чем неповинных детей. Этот простой сам по себе рассказ вызывает затруднение лишь неясностью, как понимать произрастание и увядание растения над головою Ионы, считать ли это явлением естественным или чудом. На чудесный характер явления указывает как будто то, что это растение неестественно быстро выросло и увяло ( «В одну ночь выросло и в одну же ночь и пропало» ), и затем в этом случае неоднократно отмечается непосредственное участие Божие ( «устроил Бог так…» «произрастил Господь…» ). Однако эти данные не имеют решительного характера: в Библии часто и о естественных явлениях говорится, что они происходят по воле Божией, ибо по религиозному сознанию все в мире совершается по действию Божию (Мф Х: 30; см. замеч. на 4 ст. 1 гл.). Выражение 10 ст. о быстром росте растения, «которое в одну ночь выросло и в одну же ночь в пропало» нет необходимости понимать с буквальной точностью, оно могло быть употреблено гиперболически для выражения мысли о ничтожности растения сравнительно с человеческою жизнью (Исх XL: 6; Пс CII: 15 ст.). На естественный характер явления указывает как будто то, что писатель говорит при этом о различных естественных факторах, совершающих то или другое действие: червь подтачивает растение, от знойного восточного ветра оно засыхает. Затем, чудо не предполагается самым ходом рассказа: для вразумления пророка оно было не нужно, и при естественном порядке он также научался состраданию, как и при чудесном. Растение, о котором здесь идет речь, в еврейском тексте обозначено словом kijkajon, которое обычно производится от египетского kjkj. Возможно, что с этим растением евреи познакомились ещё в Египте, поэтому, встретив его у себя на родине, назвали его словом, переделанным из египетского. Это растение описывают Геродот, Плиний и блаж. Иероним. Все они согласно говорят, что оно имеет травянистый стебель, широкие листья, достигает высоты 8–12 футов, быстро растет и увядает. Таким образом, это не тыква и не плющ, как это значится в славянском и латинском переводах, а особое растение, называемое в ботанике palma Christi.
П. Тычинин.
Книга пророка Михея
Премудрый Михей (евр. Michah или в более полном начертании michajahu– 2 Пар. XIII:2; XVII:7 - означает кто как Бог) в подписании его книги называется "Морасфитином" (евр. hammoraschthi). Это название обыкновенно понимается, как указание на места происхождения пророка - Морасфу. По свидетельству блаж. Иеронима, Морасфа находилась на юге Иудеи, вблизи Елевферополя. Новейшие толкователи отождествляют Морасфу с упоминаемым у Михея в I:14 Морешеф-Гефом. Следы Морасфы при этом указывают в незначительных развалинах, находящихся к югу от Бейт-Джибрина.
Уроженец Иудеи, Михей свое пророческое служение проходил в Иудейском царстве. По подписанию книги время этого служения падает на царствование Иоафама, Ахазии и Езекии, т. е. на конец VIII-го в. до Р. X. В кн. Иеремии (XXVI:18-19) сообщается, что когда народ хотел умертвить его за предвещение гибели Иерусалиму, то некоторые из старейшин земли сказали народному собранию: Михей Морасфитянин пророчествовал во дни Езекии царя иудейского и сказал всему народу иудейскому: "так говорит Господь Саваоф: Сион будет вспахан, как поле, и Иерусалим сделается грудою развалин, и гора дома сего лесистым холмом". "Умертвили ли его за это Езекия, царь иудейский, и весь Иуда?" Несомненно, приведенные слова относятся к Михею, писателю пророческой книги. Так как в этих словах Михей представляется пророком времени Езекии, то некоторые новейшие комментаторы этим временем и ограничивают всю деятельность пророка, полагая, что стоящие в надписании кн. Михея имена царей Иоафама и Ахаза представляют позднейшую вставку. Но свидетельством Иер. ХXVI:18-19 утверждается только то, что одно известное пророчество Михея, именно пророчество о разрушении Иерусалима (III:12), было произнесено в царствование Езекии, а не то, что и вся деятельность пророка ограничивалась этим царствованием. Правда прямых и ясных указаний на время Иоафама и Ахаза мы не имеем в кн. Михея. Но это может быть объясняемо
По содержанию кн. Михея обыкновенно разделяется на три части, из которых первая обнимает гл. I-III, вторая гл. IV-V и третья гл. VI-VII. Предметом пророческих речей Михея была Самария и Иерусалим. Пророк начинает свои речи возвещением разрушения, предстоящего Самарии. С такою же угрозою обращается он и к Иерусалиму, изображая в ряде образов грядущее бедствие (гл. I). Причиной божественного гнева против Иерусалима служит нечестие жителей Иудеи, в особенности преступления вельмож иудейских, священников, ложных пророков и судей (гл. II-III). За эти преступления, возвещает пророк, "Сион распахан будет, как поле, и Иерусалим сделается грудою развалин, и гора Дома сего будет лесистым холмом" (III:12). Эти угрозы в II:12-13 пророк прерывает обетованием о будущем соединении остатков Израиля и Иуды и возвращении их из плена. Таково общее содержание первой части кн. Михея. Речи гл. I-III, предсказывающие разрушение Самарии, были произнесены до этого события, т. е. до 722 г. Как видно из Иер. ХXVI:18, угрозы пророка против Иерусалима имели условный характер. Так как народ раскаялся, то они не были осуществлены. После завоевания Самарии ассирияне прекратили военные действия в Палестине, и угроза Иерусалиму миновала. Но дух народа был неспокоен, и вот, пророк обращается к народу с утешительными речами. Вторая часть кн. Михея, гл. IV-V, представляет подробное раскрытие утешительного обетования II:12-13 и возвещение мессианских времен. В эти времена все народы обратятся к закону Иеговы, и настанет Царство мира (IV:1-5). Этому будет предшествовать восстановление народа (IV:6-8) и торжество его над врагами, злоумышляющим и против Сиона (IV:9-13). Виновником этого славного будущего явится имеющий родиться в Вифлееме Владыка Израиля, "происхождение Которого от дней вечных". Владычество его доставит Израилю могущество над врагами, подобными Ассуру, и сделает его истинным народом Божиим, среди которого не будет уже предметом ложного богопочитания (гл. V). Третья часть кн. Михея (гл. VI-VII) содержит в первой половине обличительную речь пророка к Израилю. Призывая горы и холмы в свидетели суда Господа с Израилем, напоминая о благодеяниях Божиих (VI:1-5) пророк поставляет народу на вид его неправды - лживость, обман, отсутствие милосердия, вообще "обычаи Амврия и дела дома Ахава" (VI:6-VII:8). Народ должен понести наказание за грехи свои, и пророк от имени Господа говорит: "Я неисцельно поражу тебя опустошением за грехи твои" (VI:13-15). Но вместе с тем, пророк снова выражает уверенность в том, что Господь умилосердуется над остатком наследия своего, изгладит беззаконие народа, явит, как в дни исхода из Египта, дивные дела свои, восстановит теократию и расширит пределы ее (VII:11-20). Не вполне ясно, о каком именно царстве говорит пророк в гл. VI-VII. Большинство комментаторов понимают речи гл. VI-VII, как пророчество об Иерусалиме и царстве Иудейском, о пленении иудейского народа и о восстановлении царства после плена (VII:11). Но некоторые выражения рассматриваемых глав дают основание другим комментаторам относить эти главы не к Иерусалиму и Иудейскому царству, а к Самарии и царству Израильскому. Гоонакер справедливо указывает на то, что в гл. VI-VII не называется ни Иудея, ни Иерусалим или Сион, ни Вавилон. Далее, в молитве пророка о восстановлении народа (VII:14 и д.) мы не находим ни одного из тех предсказаний славного будущего, которые обычны в описании величия Сиона. Слова молитвы: да пасутся они в Васане и Галааде, как во дни древние (VII:14) более понятны в отношении к Израильскому царству, нежели в отношении к Иудейскому. Общая картина нечестия народа, начертанная в гл. VI-VII, вполне соответствует той, какую мы видим у пророка Осии (ср. Ос. IV:1-2; IX:7-8). Такое выражение, как VI:16, опять естественнее понимать в отношении Самарии, чем в отношении Иерусалима. Отмеченные черты гл. VI-VII и дают основание видеть в них речь о Самарии, и именно ретроспективный обзор совершившихся в Самарии событий, разделение справедливости божественной кары, постигшей десятиколенное царство и возвещение остатку этого царства надежды на светлое будущее. Гл. VI-VII являются, таким образом, эхом тех братских чувств, которые вызваны были падением десятиколенного царства в душах лучших представителей Иудейского народа.
Речи пророка Михея отличаются глубиною и живостью чувства. Особенно сильны те обличения, с которыми пророк обращается к вельможам народа и к ложным пророкам. Живость чувства, одушевляющего пророка, отражается в его речах быстрыми переходами от одной мысли к другой (от обличения к угрозе, от угрозы к обетованиям (II:8-12; III:12; IV:1), частым употреблением уподоблений и игре слов (I:10-15; II:4; VI:5), обилием образов. При этом, как уроженец деревни, Михей, подобно Амосу, свои образы и сравнения чаще всего заимствует из пастушеской жизни (ср. II:12; IV:6-7; V:3-4; VII:14).
Новейшая критика отвергает подлинность большей части кн. Михея, утверждая что первоначальная книга пророка была переработана и восполнена в послепленное время. Но в основе такого воззрения лежит, во-первых, несправедливое применение к книге требований от современного литературного произведения, а во-вторых, особое понимание ветхозаветного профетизма, сводящее последний только к неясным ожиданиям будущего и не допускающее определенных предсказаний этого будущего.
Текст кн. Михея представляет немало трудностей, так как подлинник и переводы передают его неодинаково.
Литература: Проф. Р. А. Юнгеров, Книга пророка Михея. Казань, 1890. Арх. Антоний. Толкование на книгу св. пророка Михея. СПБ, 1891. Roorda Commentanus in Vatic Michae, 1869. Ryssel, Die Textgestalt und die Echthert d Buches Micha, 1887. Cheyne, Micah with notes and Introduction 1895. См. также комментарии Новака, Марти и Гоонакера.
Глава 1. 1. Надписание книги. 2-7. Суд. Господа над Самарией. 8-9. Скорбь пророка. 10-16. Бедствие Иудеи