Толкуя слово: Опыт герменевтики по-русски
Шрифт:
В общем, сказать новое можно лишь снова и снова начиная сначала: научиться этому нельзя, необходимо разучиться.Это кто же там маячит на горизонте, всё не приближаясь?.. Такой восторженный, развевающийся, с сверканием глаз и бьющимся сердцем, который всё забыл из того, что все мы наизусть с пеленок знаем?.. Любитель.Любитель машет нам белым флагом неведения: идите сюда, здесь!
Я как раз самоучка и любитель, но не восторженный. (V1: Братья Бахтины о возрождении смысла. — 2: К соотношению учить пучиться.)
Не повторять видимое как в калейдоскопе назначено зеркало — согласно двум ересиархам Борхеса, Хакиму и безымянному укбарцу, зеркала «отвратительны» и «ненавистны», потому что умножают существующее, — а показывать невидимое, иное. Отсюда девичьи гадания с зеркалом и волшебное зеркало в сказках, отсюда же страсть к зеркалам у женщин с их одержимостью чужим, мужским взглядом. Ведь себя, свое лицо, свои глаза не видишь: пословица говорит: «В лицо человек сам себя не призн'aет, а имя свое знает» или «Имя свое всяк знает, а в лицо себя никто не помнит» ( ПРН , с. 704 и 308). А это из Попытки записей о маме Ариадны Эфрон:
Из зеркала на меня смотрит другая девочка, и эта девочка — я сама. Но так не бывает. Когда
(V1: Волшебное зеркало.)
Зеркало прежде всего средство, причем неудовлетворительное, убедиться в собственной воплощенности, которая так же не дана нам непосредственно, как чужая одушевленность. Не отвлеченные тело и душа существуют «в самой живой переживаемой жизни», но «первичные реальности» (М. Бахтин) «другой для меня» и «я для себя», мой бесплотный дух, ср. «Да просто я не имею формы — я весь — духЙЙЙ» в Уединенном Розанова (запись Удивительно противна мне моя фамилияЙЙЙ ), и чужое бездушное тело. У Музиля стоящей перед зеркалом Агате «казалось, будто сама она стоит здесь без тела, а тело ее принадлежит этой госпоже Хагауэр в зеркале ЙЙЙ» [101] ( Человек без свойств , 2.21), это для другого человека было бы две Агаты Хагауэр. Зеркало удваивает меня для другого человека, не для меня самого, а я сам, иной по отношению к другим мне людям, единственный и не как все, вижу себя в зеркале как другогои учусь узнавать себя в своем отражении: Неужели вон тог — это я?— Ходасевич ( Перед зеркалом ). Мое лицо — для других, так и мое имя, с той разницей, о какой говорит приведенная раньше пословица, а сходство между именем и лицом она подразумевает; каждый из нас для себя иной, некто «без лица и названья» (если вспомнить ахматовскую цитату в Поэме без героя ) [102] , никто. О чувстве фальши у человека перед зеркалом см. в Авторе и герое Бахтина ( ЭСТ 1 , с. 31 сл.) и его заметку в БСС 5, с. 71; к «человеку у зеркала» еще см. статьи В. Топорова и Т. Цивьян в Слв., 1997, № 1. с. 4—11 (есть и рукопись Топорова Семант. зеркала ). Пример рассуждений о зеркале как всего лишь средстве удвоения: Ю. Лотман. Культ, взрыв , с. 114—16; зеркалу посвящен сборник ТЗС 22. О зеркале в литературе, в том числе о жанре «зерцал», см. хотя бы Г. Грабес. Зерк. образность , о зеркале в искусстве — Г. Хартлауб, Волшебство зерк . (V1: К «Неужели вон тот — это я?»—2: К стыду от себя в зеркале.)
101
Перевод С. Апта.
102
Приведено в г73.
Женщине зеркало нужно чтобы знать, как она выглядит, это «я для другого», а мужчина при виде своего отражения скорее пытается понять, кто он такой, это «я для себя», но оба не достигают цели. «Лучшее зеркало — глаза мужчины», напоминает женщине нерусская пословица, про то же самое русская На то у селезня зеркальце/зеркальца(на груди или на крыльях), чтобы утки гляделись( СВРЯ , ст. Зеркало и Селезень), поскольку слово зеркальцезначит и «зрачок», вернее «зрачок с человечком-отражением»; ср. «Глаза — зеркало души». Цветаева об Андрее Белом: «а глаза у него всё-таки были самые неверные, в которые я когда-либо глядела, гляделась» ( Пленный дух , 2,в скобках) — выразительно это глядела-cь.сюда же из заговора, «чтобы муж жену любил» ( Великор. закл ., 47): «Как люди смотрятся в зеркало, так бы муж смотрел на жену да не насмотрелсяЙЙЙ». А зеркало мужского самопознания, в которое смотрится шут Nemo, т. е. Никто, на рисунке с двусмысленной подписью «Никто (не) познал самого себя» в объемлющем рисунке Брейгеля Каждый (Elck) , это, по выражению С. Бочарова, «внутреннее зеркало» ( О худож. мирах, с. 146). не «внешнее». К зеркалу самопознания см. Н. Южде, Метаф. зерк ., ЗВ. и Грабес, Зерк. образность . с. 137—39. Зеркалом, другим мною становится для меня друг; есть изречение «Друг — твое зеркало», так уже у Платона и Аристотеля ( Федр , 255d, и Большая этика , 1213а). Я вижу себя в друге как другого, недаром друг по Аристотелю не только зеркало, он и символ, вторая половинка целого ( Эвдемова этика , 1239Ь). Другой-для-меня и я-для-себя, вот первичные половинки цельного человека, изображенного андрогином в Платоновом Пире . (V1: Зеркало тела, души и духа. — 2: Лицом к лицу.)
К концовке первой части бахтинского К философским основам гуманитарных наук — «Несказ'aнное ядро души может быть отражено только в зеркале абсолютного сочувствия.» и немного выше поясняющая фраза «Неовнешняемое художественно ядро души (я для себя).» (БСС 5. с. 9) — см. Бочаров, Событие бытия , с. 511—13. и в БСС 5. с. 465 ел. Подобным зеркалу делает сочувствующего-понимающего его самоотречение. Таков Достоевский по Бахтину: «бескорыстный художник», он с «последовательным антигедонизмом» отдает своему герою последний авторский «избыток» ( 1961 год. Заметкив БСС 5. с. 343 слл.). Мое чувство и моя мысль, воссозданные сочувственным пониманием, так что кажется, будто они взяты у меня готовыми — по-няты, возвращаютсяко мне в ответе-отражении понимающего друга, мысль возвращается ко мне словом,но моимсловом, в котором я узна`ю смысл. «В трудных случаях Мария Ивановна всегда советовалась со всеми, ей было всё равно, с кем бы ни советоваться, лишь бы свою мысль увидеть в зеркале и думать о ней как о чужой.» — Пришвин ( Кащеева цепь , 4). А чем меньше понимания в слове, тем меньше в нем виден предмет речи и тем больше виден сам непонимающий, кто «судит по себе». Мы воссоздаем чужую мысль не во всей ее полноте,
103
Выдержка в б1452.
Одержимый зеркалом антигерой и рассказчик набоковского ОтчаянияГерман увидел в бродяге Феликсе своего двойника, но больше никто этого сходства не признаёт. «И еще я думал о том, что именно мне, особенно любившему и знавшему свое лицо, было легче, чем другому, обратить внимание на двойникаЙЙЙ» (1) — так издевается над Германом от его же имени безжалостный автор, ведь «Имя свое всяк знает, а в лицо себя никто не помнит» или «В лицо человек сам себя не призн'aет, а имя свое знает», по пословице. Если левша Феликс и похож на Германа, то зеркально, мнимо похож. «Я медленно поднял правую руку, но его шуйца», т. е. левая рука, «не поднялась, а я почти ожидал этого. Я прищурил левый глаз, но оба его глаза остались открытыми.» (1). Ардалион, художник-любитель, написал портрет Германа, но никакого сходства тот не видит (3). для него похоже и ценно только его отражение в зеркале и «живое отражение» (4). будто бы наоборот Бахтину в Авторе и герое ( ЭСТ 1 , с. 33 сл.). Объясняя, почему Феликс «мало чувствовал наше сходство», — «он видел себя таким, каким был на снимке или в зеркале, то есть как бы справа налево, не так, как в действительности» (9). Герман не догадывается, что в действительности он со своим словечком олакрез«сам такой». — Всё это занятно, но основная тема, торжествующее несходство, которую автор проводит «от противного» — от совсем противного героя-рассказчика, чья тема «сходство двух людей» (9), не делается приятной и приемлемой. «Всякое лицо — уникум», торжествующе говорит Ардалион Герману. «Вы еще скажите, что все японцы между собою схожи. Вы забываете, синьор, что художник видит именно разницу. Сходство видит профан.ЙЙЙ» (2). он же в письме тому же: «ЙЙЙсхожих людей нет на свете и не может бытьЙЙЙ» (11). Казалось бы, это персонализм, но Ардалион Владимирович забывает, что сперва улавливается именно сходство как общая разница, скажем сходство всех японцев между собою в их отличии от нас, японский мировой человек. А частную разницу художник видит когда уже перестает видеть общую: так не профан ли он сам, не по себе ли судит? Враг всего общего, противник пошлости, индивидуалист Набоков не уравновешивал принципа индивидуации правом на мысленное отождествление и обобщение, и вместо правды персонализма вышла искусная полуправда самости. Отчаяние в конечном счете — злая пародия на эмпатическое «Я это ты», ставшее сквозной формулой и заглавием книги Карла Моррисона. О Набокове ср. П. Кузнецов. Утопия одиноч., к Отчаянию см. С. Давыдов в Справ. Наб., с. 88—101. (V1: Достоевский и Набоков. — 2: Набоков в зеркале Германа. — 3: «Я божком себя вижу». — 4: К «Сходство видит профан». — 5: Сходство-различие.)
«Когда что угадываешь, то всегда усмехнешься», говорит Катерина Ахмакова из Подростка (3.10.4). У Достоевского часто на догадку одного другой отвечает улыбкой, усмешкой, смехом: это смех от неожиданности при встрече с собственной мыслью в чужом слове. Бахтин в Поэт. Дост., 5.4, о «частичном совпадении чужих слов одного героя с внутренним итайным словом другого героя» (с. 439) как важнейшем для диалогов Достоевского. Сюда же бахтинская запись ( БСС 5. с. 492, прим. 42) «Разгадка загадки (уз-нание и понимание тайны) приближает, фамильяризует разгаданное, уничтожает страх перед ним (разгадка связана с улыбкой и со смехом).»
Мужской ум в голове, а женский в сердце, ср. «Муж — голова, жена — душа» ( ПРН, с. 372). Вещее сердце, а не ум-разум. Девичьи гадания (с. 770 сл.). мудрая дочь-семилетка, отгадывающая загадки и решающая задачи в сказке НРС , 328:София-Премудрость, исихастское «сведение ума в сердце». У Лескова ( На ножах , 4.21):
— Ее один я понимаю. Ну, говорите: кто такая она по-вашему, если вы ее поняли?
— Она?.. она… положительная и самая реальная натура.
Евангел, что называется, закис со смеху.
— Чего же вы помираете? — вопросил майор.
— А того, что она совсем не положительная и не реальная натура. А она… позвольте-ка мне взять вас за ухо.
И Евангел, принагнув к себе слегка голову майора, прошептал ему на ухо:
— Моя жена дурочка.
— То есть вы думаете, что она не умна?
— Она совершенная дурочка.
— А чем же она рассуждает?
— А вот этим вот! — воскликнул Евангел, тронув майора за ту часть груди, где сердце.
Сюда же у Гоголя о догадках женской и мужской партии города относительно Чичикова (1.9) и отношение к Мите Карамазову женщин и мужчин на суде (12.1).
О «генезисе самого явления (ис)толкования как особой категории, которой принадлежала ведущая роль в становлении антропологического „сапиентизма“ (homo sapiens) и в процессе глоттогенеза» см. В. Топоров в Подступах, с. 17 сл.