Толстушка в самолете
Шрифт:
Заставляя себя оставаться спокойной, я слегка пожимаю его руку и говорю:
– А меня зовут Куки.
Я два года представляла эту встречу. Воображала ее с тех пор, как увидела его профиль через щель в двери студии, стены которой были отделаны кленом. Я представляла нашу первую встречу так: он пролистывает мой альбом для зарисовок, громко объявляя, что он никогда не видел таких прекрасных фасонов. Потом настаивает на том, чтобы я получила стипендию в Парсонс, и хочет внести вклад в начало моей собственной линии одежды. Но, наверное, мы просто посидим рядом на бежевых сиденьях в самолете.
– Куки, –
Мне необходим весь мой самоконтроль, чтобы эпично не закатить глаза. Люди все время считают себя оригинальными. Словно бы они первыми придумали эту шутку.
– Мама ела печенье с шоколадом в больнице после моего рождения, – рассказываю я ему, чтобы не смотреть на его точеные черты лица. – Думаю, нужно радоваться, что медсестра не дала ей шоколадную плитку. Или сейчас меня бы звали «Кит-Кат» или типа того.
– Есть перерыв, есть «Кит-Кат», – говорит он, очаровательно улыбаясь.
Это вроде как смешно, но я подавляю смех. Может, Гарет Миллер и идет по жизни, говоря все, что захочет, и полагаясь на свою привлекательность, чтобы это сошло ему с рук. Но та слониха когда-то была мной. Все еще кажется мной. Я кладу руки на пустое место на краю сиденья. Вот куда привели меня два года NutriNation.
Я действительно надеюсь, что мужчина не заметит на мне свитер от Гарета Миллера.
Стюардесса делает медленные плавные движения руками, показывая на ряды у выхода. Я достаю табличку по безопасности на воздушном судне и читаю ее, ища информацию о кислородной маске.
– Наверное, у меня это впервые. Кто-то действительно читает инструкции на случай аварии, – говорит Миллер, растягивая слова. Он из Монтаны и ему присущ шарм модного ковбоя.
– Я хочу подготовиться на случай чрезвычайной ситуации.
– Не хочется говорить вам, но если самолет разобьется, мы все умрем, – снова улыбается он. Ему удается преподнести это как самые лучшие новости дня.
– Неправда. – Мой желудок делает сальто, но я одариваю его своей фальшивой улыбочкой. – Большинство аварий происходят во время взлета или приземления, и уровень выживаемости примерно 56 процентов. В первом классе мы рискуем больше всего, поскольку самые безопасные места в хвостовой части самолета. Но раз вы не прочь умереть, я просто проползу по вам в случае такой ситуации. А вы сможете стать одним из 44 процентов невыживших.
– Ну, умру счастливым человеком, – говорит он, осматривая меня. – И сделайте мне одолжение, Куки, произнесите речь на моих похоронах. Позаботьтесь, чтобы все узнали, что я создал этот свитер и дал ему жизнь, чтобы он мог так прекрасно смотреться на вас. – Он показывает на гладкий кашемир. Его украшают хаотично расположенные группки из восьми черешен. Комбинация качества и причуды. Авторский стиль Гарета Миллера.
Конечно же он заметил свитер. Я вздыхаю.
– Я сказал, что являюсь дизайнером этого свитера. Вас это не впечатляет?
Я киваю и надеюсь, что он займется чем-то другим и перестанет смотреть на меня. Он это делает, потому что:
a) я похожа на маму, и он пытается понять, почему я выгляжу знакомо;
b)
c) другая причина, от которой меня бросает в жар.
Из-за двух вариантов не стоит заводиться. Я напоминаю себе, что не хочу хотеть понравиться кому-то вроде Гарета Миллера. И в любом случае я потратила многие часы на составление списка дотошных вопросов для интервью. Нельзя, чтобы этот долгожданный момент испортили четыре часа добродушной болтовни. Я пытаюсь надеть наушники до того, как он успеет что-либо добавить.
– Знаете, вы кого-то мне очень напоминаете, – говорит мужчина. Он наклоняет голову и добавляет: – Похоже на подкат, причем плохой. Но не могу избавиться от чувства, что где-то вас видел.
К нам подходит стюардесса первого класса.
– Хотите что-то из напитков до взлета? – спрашивает она. Ее взгляд мечется между мной и Гаретом, и на лице расплывается улыбка. – В моем салоне сидит много красивых людей, но вы двое просто великолепны.
Я к такому не привыкла. К комплиментам и вниманию. Мой желудок выделяет слишком много кислоты. Уверена, к тридцати годам я заработаю язву.
– Мне бокал белого вина, пожалуйста, – говорит Гарет.
– А мне просто стакан диетической колы, – прошу я женщину.
Я встречаюсь взглядом с мужчиной в костюме морского цвета из Men’s Wearhouse, сидящем через проход от меня. Он улыбается мне.
А я могу думать лишь о том, что ему не стоит носить полосатый галстук с полосатой рубашкой.
Я отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как работники грузят багаж в другой самолет в нескольких воротах от нас. В последний мой полет в самолёте этот парень не стал бы даже глазами со мной встречаться. Он бы молился, чтобы не пришлось сесть рядом со мной.
В салоне включается кондиционер, и я улавливаю аромат одеколона Гарета Миллера. Нечестно, что он выглядит и пахнет так хорошо.
Оказавшись в ловушке его привлекательности и «очарования», исходящего от него, подобно нежеланной инфекции, я устроилась на сиденье и молюсь, чтобы добраться до Нью-Йорка и не убить его.
Толстая
Два дня до NutriNation (два кресла довозят меня до Нью-Йорка)
Вот почему люди толстые. Сбрасывать вес сложно. Весьма, чертовски сложно.
Два арахисовых пирожных равняются сорока пяти минутам на тренажере. Так что наслаждайтесь. И начинайте бегать, пока не свихнетесь.
Давайте представим, что вы выкуриваете по две пачки в день. Вам надоело задыхаться, забираясь вверх по лестнице, и реклама, где парень чистит дыру в горле, начинает действовать на вас. Так что произойдет?
Вы можете выбрать любую из тысячи бесплатных горячих линий. Прекратить курить вам помогут пастилки, ингаляторы и пластыри. Если у вас неплохая медицинская страховка, врач может подсадить вас на «Чантикс» 2 .
2
Лекарственный препарат для лечения от никотиновой зависимости.