Том 1. Громокипящий кубок

Северянин Игорь Васильевич

1914. Январь

Керчь

Кузнец

Спеши к наковальне, кузнец! Покуда здоров ты, покуда ты молод, Куй счастью надежный венец! Душою измолот, душою расколот, Душою истерзан, когда, как свинец, Жизнь станет тяжелой, и старости холод Напомнит про глупый, нелепый конец, — Тогда берегись, не хватайся за молот: Тебе он изменит, кузнец!

1910

Поэза доверия

Верю небу! Верю морю! Верю ночи! Верю дню! Никого не опозорю! Ничего не оскверню! Верю солнцу!

Верю смерти! Верю вере и любви! Каждой грезе! каждой жертве! Слову вечному: «Живи»! Верю в радость и страданье! Верю в фабрику! в стихи! Верю в строгое молчанье И в вульгарное «хи-хи»! Все приемлемо, все нужно, — Это каждому скажи, Как мне северно, как южно Верить этой общей лжи.

1914. Февраль

Одесса

В поле

В полях созрел ячмень, Он радует меня! Брожу я целый день По волнам ячменя. Смеется мне июль, Кивают мне поля. И облако — как тюль, И солнце жжет, паля. Блуждаю целый день В сухих волнах земли, Пока ночная тень Не омрачит стебли. Спущусь к реке, взгляну На илистый атлас; Взгрустнется ли, — а ну, — А ну печаль от глаз. Теперь ли тосковать, Когда поспел ячмень? Я всех расцеловать Хотел бы в этот день.

1909. Июль

Мыза Ивановка

Не завидуй другу

Не завидуй другу, если друг богаче, Если он красивей, если он умней. Пусть его достатки, пусть его удачи У твоих сандалий не сотрут ремней… Двигайся бодрее по своей дороге, Улыбайся шире от его удач: Может быть, блаженство — на твоем пороге, А его, быть может, ждут нужда и плач. Плачь его слезою! смейся шумным смехом! Чувствуй полным сердцем вдоль и поперек! Не препятствуй другу ликовать успехом: Это — преступленье! Это — сверхпорок!

1909

Предчувствие поэмы

Душа все больше, все безгневней, Все малодушнее она… Я грежу летом и деревней, И это значит — вновь весна! О, неизменная невеста, Подруга моего стиха, Под взрывы птичьего оркестра Встречай улыбно жениха! Прости былые заблужденья, Ошибки молодой любви И, в ореле всепрощенья, Вновь нареченным назови! Своею негою измаяв, Дай благостно с тобой возвлечь, Чтоб на бессмертье Дочь обречь, — Чрез двадцать шесть волнуйных маев, Чрез двадцать шесть бесплотных встреч…

1914. Март

Петроград

Лучистая поэза

Ан. Н. Чеботаревской

Я хочу быть росою двух цветущих цветов. Я хочу быть стезею голубых голубков. Я хочу быть солучьем двух лазурных планет. Я хочу быть созвучьем между «да», между «нет» Если буду росою, обрильянчу цветы. Если буду стезею, олазорю мечты. Если буду солучьем, я миры съединю. Если буду созвучьем, я себя сохраню. Так да буду собою и во веки веков! Животворной росою двух цветущих цветов, Бирюзовой

стезею голубых голубков, И солучьем созвездий, и созвучьем основ.

1913. Февраль

Carte-Postale [23]

Сегодня я плакал: хотелось сирени, — В природе теперь благодать! Но в поезде надо, — и не было денег, — И нечего было продать. Я чувствовал, поле опять изумрудно, И лютики в поле цветут… Занять же так стыдно, занять же так трудно, А ноги сто верст не пройдут. Гулять же по городу, видеть автобус, Лицо проститутки, трамвай… Но это же гадость! Тогда я взял глобус И, в грезах, поехал в Китай.

23

Carte-Postale — почтовая карточка (фр.)

1912. Май

СПб

Монолог

Не правда ль? позорно дать руку тому, Кто гибнет и верит, что можешь помочь ты… Позорно и скучно, и странно… К чему — Когда есть «летучие почты», Конфетти и шпоры, и танцы, и лесть? Вот в том-то и ужас, что все это есть! Когда же умрет он — бессильный, больной — И в церковь внесут его прах охладелый, Ты плакать, пожалуй, посмеешь!.. Иной Подумает: «слезы души опустелой»… Будь я мертвецом, я покинул бы гроб, Согнул бы законов природы кольцо И все для того, для того это, чтоб — Тебе плюнуть в лицо!..

1909. Декабрь

Рондолет

Смерть над миром царит,

а над смертью — любовь!

Мирра Лохвицкая

«Смерть над миром царит, а над смертью — любовь!» Он в душе у меня, твой лазоревый стих! Я склоняюсь опять, опечален и тих, У могилы твоей, чуждой душам рабов. У могилы твоей, чуждой душам рабов, Я склоняюсь опять, опечален и тих, «Смерть над миром царит, а над смертью — любовь!» Он в душе у меня, твой скрижалевый стих: Он в душе у меня, твой скрижалевый стих: «Смерть над миром царит, а над смертью — любовь!» У могилы твоей, чуждой душам рабов, Я склоняюсь опять, опечален и тих. Я склоняюсь опять, опечален и тих, У могилы твоей, чуждой душам рабов, И в душе у меня твой надсолнечный стих: «Смерть над миром царит, а над смертью — любовь!»

1910. Февраль

Соната

Каждый вечер вы веете мимо В темном платье и с бледным лицом, Как гетера усладного Рима, . . . . . . . . . . Я всегда вижу только ваш профиль, Потаенно-печальный овал И в Магдалах ли вас, на Голгофе ль, Только, помню, когда-то знавал. На меня никогда, никогда вы Не взглянули, не смели взглянуть: Вашу память душили удавы, И медянки окольчили грудь. И пока полносердно с балкона Я, лелея, смотрел вам во след, Богоматери меркла икона, И дрожал я войти в кабинет: Мне казалось, что гасла лампада, И пустел, закрываясь, киот… Все я ждал, что из росного сада Кто-то девно меня позовет… И на миг несказанным обманут, Я спешил на несказанный зов, И не видел, как ландыши вянут От моих недостойных шагов.