Том 1. Громокипящий кубок

Северянин Игорь Васильевич

Морской набросок

Е.А.Л.

Тому назад всего два года На этом самом берегу Два сердца в страсти без исхода, Дрожали, затаив тоску, — Два женских сердца… Этой дрожью Трепещет берег до сих пор… …Я прихожу подъять свой взор На море, и у гор подножья Послушать благостную дрожь, Потосковать душой пустынной Вновь о вине своей невинной, Где правду скрашивала ложь…

1912. Август.

Эстляндия, Иеве, Тойла.

Грациоза

Дмитрию

Крючкову.

Я нежно хотел бы уснуть, Уснуть, — не проснуться… Далеко-далеко уйти, Уйти, — не вернуться… Хотел бы ее целовать, Почти не целуя: Словами, ведь, грубо сказать, Как тонко люблю я… Ни страсти хочу, ни огня, И боли слиянья, Чтоб телом к ней в тело войти, Войти без страданья… Хочу я не тела ее, Но лишь через тело Прочувствовать душу могу Всецело…

1911. Октябрь.

Prelude II

Мои стихи — туманный сон. Он оставляет впечатление… Пусть даже мне неясен он, — Он пробуждает вдохновение… О люди, дети мелких смут, Ваш Бог — действительность угрюмая. Пусть сна поэта не поймут, — Его почувствуют, не думая…

1909

«Где при вздохе ветерка поет фарфор…»

(Манчжурский эскиз)

Там, где нежно колокольчики звенят И при вздохе ветерка поет фарфор, Еду я, восторгом искренним объят, Между бархатных полей и резких гор. Еду полем. Там китайцы сеют рис; Трудолюбьем дышат лица. Небеса Ярко сини. Поезд с горки сходит вниз. Провожают нас раскосые глаза. Деревушка. Из сырца вокруг стена. Там за ней фанзы приземисты, низки. Жизнь скромна, тиха, убога, но ясна — Без тумана русской будничной тоски. Пасть раскрыл свою, на нас смотря, дракон, Что из красной глины слеплен на фанзе. Я смеюсь: мне грозный вид его смешон. Село солнце, спит трава в сырой росе.

1905

Эскиз («Клубится дым при солнце зимнем…»)

Клубится дым при солнце зимнем, Несется в дебри паровоз; Причудлив он в хитоне дымном, В хитоне смутном, как хаос. Снег лиловатого оттенка Пылит под небом голубым. Вдали темнеет леса стенка, А дым — как снег, и снег — как дым.

1908. Декабрь.

Лигово. Вагон.

Траурная элегия

Умирала лилия лесная…

К. Фофанов

Умерла она в пору августа, Когда зелень трав и дубрав густа, Когда в воздухе вкус малиновый, Когда ночь дрожит в тьме осиновой. Умерла она, ясно ведая, Что такое смерть, храбро следуя За давнишними пожеланьями Молодой уснуть, с колебаньями Незнакомая… И правдивая, И невинная, и красивая!.. Умерла

она, сделав грустно нам… К ней путем идем, болью устланным, На могилу к ней, одинокую, Как она была, на далекую… Там помолимся о душе ее: — Да прославится имя твое!

1909. Июнь.

Царица из цариц

В моей душе — твоих строфа уст, И от строфы бесплотных уст Преображаюсь, словно Фауст, — И звук любви уже не пуст. Как в Маргариту юный Зибель — В твой стих влюблен я без границ, Но ждать его не может гибель: Ведь ты — царица из цариц!

1908. Ноябрь

Оттого и люблю

Я люблю сердечно, безрассудно, Безотчетно всю, как есть, тебя! Но за что люблю, я знаю смутно, А верней — совсем не знаю я. Как тебя целую! как милую! Ты со мной — смеюсь, а нет — грущу… Оттого тебя ведь и люблю я, Что любви причины не ищу!..

1907.

Вернуть любовь

…То ненависть пытается любить, Или любовь хотела б ненавидеть?.. Минувшее я жажду возвратить, Но, возвратив, боюсь ее обидеть, Боюсь его возвратом оскорбить. Святыни нет для сердца святотатца, Как доброты у смерти… Заклеймен Я совестью, и мне ли зла бояться, Поправшему любви своей закон! Но грешники — безгрешны покаяньем, Вернуть любовь — прощение вернуть. Но как боюсь я сердце обмануть Своим туманно-призрачным желаньем: Не месть ли то? не зависть ли? сгубить Себя легко, и свет небес не видеть… Что ж это: зло старается любить, Или любовь мечтает ненавидеть?..

1908.

Букет забвенья

Я погружу в букет душистый Лицо и душу погружу. И лес ресниц твоих пушистый, Пушистый лес воображу. Я озарял его, сжигая Доверья хрупкие костры… О, дорогая-дорогая С душой любовницы-сестры! Но то ушло, пришло другое… Того, что было, не спасти… О, дорогое-дорогое, Мое далекое, прости! Прости и ты, мой ангел чистый, Краса и гордость бытия! Бросаю жизнь в букет душистый, И захлебнусь в букете я!

1910. Май.

Мыза Ивановка.

Berceuse томления

Я люблю тебя нежнее Белой лилии, Я пою тебя волшебней Сказок фей. Я беру тебя в аллее Весь — воскрылие, В поэтическом молебне Чародей. К груди грудь, во взоры взоры! Вешней лени я Не осилю — ах, нет мочи, — Я в плену. Мне мерещатся озера Из томления. В них все глубже, все жесточе Я тону.