Том 1. Стихотворения 1904-1916

Хлебников Велимир

В желании ввести заумный язык в разумное поле вижу приход старой спицы моего колеса. Как жалко, что об этих спицах повтора жизни я могу говорить только намеками слов.

Но, может быть, скоро мое положение изменится.

Стихотворения 1904–1916

«Странник, ты видел…»^*

Странник, ты видел, Как конь иногда, Замученный, дико оком поводя, На тихую поверхность вод голубых Пену ронял? Ты знаешь, что кони В страдании и муках Пеною плачут? Слез у них нет. Странник, взгляни вон на то облако, Чернеющее, с разорванными краями, Одно

на лазури небес. Знай – это земля уронила На лазурные воды небес В миг страдания, – миг падения под ярмом судьбы, Ту пену уронила, В миг, когда проклятье с уст кротких Дерзко сорваться готово… Так говорил седовласый араб, На камне – ровеснике мира – сидя И посохом ручья тревожа многоструйный бег.

<1904>

«На ветке…»^*

На ветке Сидели птица гнева И птица любви. И опустилась на ветку Птица спокойствия. И с клекотом Поднялась птица гнева. А за ней поднялась птица Любви.

<1905–1906>

«Мирооси данник звездный…»^*

Мирооси данник звездный, Я омчусь, как колесо, Пролетая в миг над бездной, Задевая краем бездны, Я учусь словесо.

1907

Гробатая явь^*

– Будрое дитя, мови: Когда будешь червивым мешком, Мешком туго завязанным, Полным до краев? – Буду любимцем звезд! Буду, балуя, править Звездной конницей Сполохо гривой. Поклонимся, в знак внимания, До пояса Будрому дитяти.

1907

«Познал я числа…»^*

Познал я числа, Узнал я жизнь. Я лесть без смысла, Я песнь немизн. Былеликий, сны – копыта… Милый диким бег в забытое… Зори – лица, Ночи – темя. Я веселия божницы… Улетающее стремя…

1907

«В умных лесах правей Лесовой…»^*

В умных лесах правей Лесовой, В милых водах силен Водяной, В домах честен Домовой, А в народе – Славяной. Так зыбит-снует молва, С нею, славень, славен я!

1907

«Тебе поем, Родун!..»^*

Тебе поем, Родун! Тебе поем, Бывун! Тебе поем, Радуя! Научи нас, Лесовой, Разучи нас волхвовой В звездном лесе не теряться, Звездной тайны не бояться. Тебе поем, Ведун! Тебе поем, Седун! Тебе поем, Владун!

1907

«Я ведал: ненарекаемость Возничего…»^*

Я ведал: ненарекаемость Возничего, неизбытность Полевичего, ненасытность Огневичего, нерассыпность Водяничего, неувядаемость Девичьего. Я ведал.

Мировик^*

И

Мировичий – дух надзвездный зазвездал, И синим лоном неба он обитаем, последний и одинокий. Мирес иных изведал жажду, конины с солью я отведал, Иных новин победы жажду. Мирийные целины просек оралом звездным, Разгреб за валом бездны мировинные целины.

1907

«Быльняк зорецветный…»^*

Быльняк зорецветный На далеве лет Возрос на берегу реки. Струйна река моей тоски! Зыбкий, вивкий, перевивкий, Зыбкий в листьях жизни марев, Стопу по степу изливкий.

1907

«И в быви будь меняя на избытость…»^*

И в быви будь меняя на избытость, Стоглазое, стоустое Хребет ярит, щетинит и горбатит Стобывное бусло.

1907

«Старуха-веруха за тайной сидит…»^*

Старуха-веруха за тайной сидит. Радуха-родуха на ветке вопит. За далями златом падал туман. За явями высился дальний курган.

1907

Инири^*

Время валом смелых дел – Берегиня милины. Если край инее задел, – Вспыхнут гневным инири. Кто понять иное смел, Ну, пойди в чужой удел!..

1907

«Небистели, небистели…»^*

Небистели, небистели, Озарив красу любин, В нас стонали любистели, Хохотали каждый ин. Их нежные, милые личики Сменялись вершиной кудрей. Из уст их струилися клиники: «Смотрите, живите бодрей!»

1907

«Мизинич миг…»^*

Мизинич миг, Скользнув средь двух часов, Мне создал поцелуйный лик И крик страстей и стыд оков. Его, лаская, отпустил. О нем я память сохранил, О мальчике кудрявом, – И в час работ И в час забавы О нем я нежно вспоминаю И, ласкою отменной провожая, Зову, прошу: Будь гостем дорогим!

1907

«Времянин я…»^*

Времянин я, Времянку настиг И с ней поцелуйный Создал я миг. И вот я очнулся И дальше лечу. И в яр окунулся И в глуби тону. И крыльями слылий Черпаю денину. Из кладязя голубя Черпаю водину.

1907

«Русалка телом голубым…»^*

Русалка телом голубым Немоб осенних красоту Воспеть хотела. Туда, о, к ней! Туда, о, к ним! И вмиг в реке! И вмиг в волну! Туда, где рень! Туда, где пена! Но где же цель? Но где же тело? Но где же плен? Но где полон? Она, она, о ужас слышу, – зеленая жена! И вопль ее, толпа испугом – О ужас, ужас, о сором!.. На простыне к высокому небу Русалочьего заманника подбрасывают.