Барабанщик! Бедный мальчик!Вправо-влево не гляди!Проходи перед народомС Божьим громом на груди.Не наемник ты — вся ношаНа груди, не на спине!Первый в глотку смерти вброшенНа ногах — как на коне!Мать бежала спелой рожью,Мать кричала в облака,Воззывала: — Матерь Божья,Сберегите мне сынка!Бедной матери в оконцеВечно треплется платок.— Где ты, лагерное солнце!Алый лагерный цветок!А зато — какая воля —В подмастерьях — старший брат,Средний
в поле, третий в школе,Я один — уже солдат!Выйдешь цел из перебранки —Что за радость, за почет,Как красотка-маркитанткаНам стаканчик поднесет!Унтер ропщет: — Эх, мальчонка!Рано начал — не к добру!— Рано начал — рано кончил!Кто же выпьет, коль умру?А настигнет смерть-волчица —Весь я тут — вся недолга!Императору — столицы,Барабанщику — снега.А по мне — хоть дно морское!Пусть сам черт меня заест!Коли Тот своей рукою.Мне на грудь нацепит крест!
11 ноября 1918
«Молоко на губах не обсохло…»
Молоко на губах не обсохло,День и ночь в барабан колочу.Мать от грохота было оглохла,А отец потрепал по плечу.Мать и плачет и стонет и тужит,Но отцовское слово — закон:— Пусть идет Императору служит, —Барабанщиком, видно, рожден.Брали сотнями царства, — столицыМимоходом совали в карман.Порешили судьбу АустерлицаДвое: солнце — и мой барабан.Полегло же нас там, полегло жеЗа величье имперских знамен!Веселись, барабанная кожа!Барабанщиком, видно, рожден!Загоняли мы немца в берлогу.Всадник. Я — барабанный салют.Руки скрещены. В шляпе трирогой.— Возраст? — Десять. — Не меньше ли, плут?— Был один, — тоже ростом не вышел.Выше солнца теперь вознесен!— Ты потише, дружочек, потише!Барабанщиком, видно, рожден!Отступилась от нас Богоматерь,Не пошла к московитским волкам.Дальше — хуже. В плену — Император,На отчаянье верным полкам.И молчит собеседник мой лучший,Сей рукою к стене пригвожден.И никто не побьет в него ручкой:Барабанщиком, видно, рожден!
12 ноября 1918
«Мать из хаты за водой…»
Мать из хаты за водой,А в окно — дружочек:Голубочек голубой,Сизый голубочек.Коли днем одной — тоска,Что же в темь такую?И нежнее голубкаЯ сама воркую.С кем дружился в ноябре —Не забудь в июле.. . . . . . . . . . . . . . .Гули-гули-гули.. . . . . . . . . . . . . . .Возвратилась мать!. . . . . . . . . . . . . . .Ладно — ворковать!Чтобы совы страсть моюСтоном не спугнули —У окна стою — пою:Гули-гули-гули.Подари-ка золотойСыну на зубочек,Голубочек голубой,Сизый голубочек!
14 ноября 1918
«Соловьиное горло — всему взамен…»
Соловьиное горло — всему взамен! —Получила от певчего бога — я.Соловьиное горло! — . . . . . . . .Рокочи, соловьиная страсть моя!Сколько в горле струн — все сорву до тла!Соловьиное горло свое сберечьНа на тот на свет — соловьем пришла!. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
20 ноября 1918
«Я счастлива жить образцово и просто…»
Я счастлива жить образцово и просто:Как солнце — как маятник — как календарь.Быть светской пустынницей стройного роста,Премудрой — как всякая Божия тварь.Знать: Дух — мой сподвижник, и Дух — мой вожатый!Входить без доклада, как луч и как взгляд.Жить так, как пишу: образцово и сжато, —Как Бог повелел и друзья не велят.
22
ноября 1919
«Вот: слышится — а слов не слышу…»
Вот: слышится — а слов не слышу,Вот: близится — и тьмится вдруг…Но знаю, с поля — или свыше —Тот звук — из сердца ли тот звук…— Вперед на огненные муки! —В волнах овечьего рунаЯ к небу воздеваю руки —Как — древле — девушка одна…
<1918–1939>
Комедьянт
— Посвящение —
— Комедьянту, игравшему Ангела, —
или Ангелу, игравшему Комедьянта —
не все равно ли, раз — Вашей милостью —
я, вместо снежной повинности Москвы
19 года несла — нежную.
«Я помню ночь на склоне ноября…»
Я помню ночь на склоне ноября.Туман и дождь. При свете фонаряВаш нежный лик — сомнительный и странный,По-диккенсовски — тусклый и туманный,Знобящий грудь, как зимние моря…— Ваш нежный лик при свете фонаря.И ветер дул, и лестница вилась…От Ваших губ не отрывая глаз,Полусмеясь, свивая пальцы в узел,Стояла я, как маленькая Муза,Невинная — как самый поздний час…И ветер дул и лестница вилась.А на меня из-под усталых веждСтруился сонм сомнительных надежд.— Затронув губы, взор змеился мимо… —Так серафим, томимый и хранимыйТаинственною святостью одежд,Прельщает Мир — из-под усталых вежд.Сегодня снова диккенсова ночь.И тоже дождь, и так же не помочьНи мне, ни Вам, — и так же хлещут трубы,И лестница летит… И те же губы…И тот же шаг, уже спешащий прочь —Туда — куда-то — в диккенсову ночь.
2 ноября 1918
«Мало ли запястий…»
Мало ли запястийПлелось, вилось?Что тебе запястьеМое — далось?Всё кругом да около —Что кот с мышом!Нет, — очами, сокол мой,Глядят — не ртом!
19 ноября 1918
«Не любовь, а лихорадка…»
Не любовь, а лихорадка!Легкий бой лукав и лжив.Нынче тошно, завтра сладко,Нынче помер, завтра жив.Бой кипит. Смешно обоим:Как умен — и как умна!Героиней и героемЯ равно обольщена.Жезл пастуший — или шпага?Зритель, бой — или гавот?Шаг вперед — назад три шага,Шаг назад — и три вперед.Рот как мед, в очах доверье,Но уже взлетает бровь.Не любовь, а лицемерье,Лицедейство — не любовь!И итогом этих (в скобках —Несодеянных!) грехов —Будет легонькая стопкаВосхитительных стихов.
20 ноября 1918
«Концами шали…»
Концами шалиВяжу печаль твою.И вот — без шали —На площадях пою.Снятó проклятие!Я госпожа тебе!
20 ноября 1918
«Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно…»
Дружить со мной нельзя, любить меня — не можно!Прекрасные глаза, глядите осторожно!Баркасу должно плыть, а мельнице — вертеться.Тебе ль остановить кружáщееся сердце?Порукою тетрадь — не выйдешь господином!Пристало ли вздыхать над действом комедийным?Любовный крест тяжел — и мы его не тронем.Вчерашний день прошел — и мы его схороним.
20 ноября 1918
«Волосы я — или воздух целую…»
Волосы я — или воздух целую?Веки — иль веянье ветра над ними?Губы — иль вздох под губами моими?Не распознаю и не расколдую.Знаю лишь: целой блаженной эпохой,Царственным эпосом — струнным и странным —Приостановится…Это короткое облачко вздоха.Друг! Все пройдет на земле, — аллилуйя!Вы и любовь, — и ничто не воскреснет.Но сохранит моя темная песня —Голос и волосы: струны и струи.