Том 10. Господа «ташкентцы». Дневник провинциала
Шрифт:
— Куда мы идем! — слышалось в этой другой группе, — к чему приближаемся!
— И это та самая Россия, которая, двадцать лет тому назад, цвела! Pauvre ch`ere patrie! [397]
— Тогда каждый крестьянин по праздникам щи с говядиной ел! пироги! А нынче! попробуйте-ка спросить, на сколько дворов одна корова приходится?
— Comment? Comment dites-vous? [398] — послышался голос хозяина, — прежде мужики ели щи с говядиной?.. vous en ^etes bien s^ur? [399]
397
Бедная дорогая родина!
398
Как?
399
вы в этом уверены?
— Точно так, ваше сиятельство. В моем собственном имении так было. А в храмовые праздники даже уток резали!
— Ссс… А теперь, вы говорите, одна корова на несколько дворов!
— Это верно-с. Да что же тут мудреного, ваше сиятельство! Сначала посредники, потом акцизные, потом судьи. Ведь это почти лихорадка-с! Вот вы недавно оттуда; как вы об этом думаете?
— Я… что ж… я, конечно… Mais oui! mais comment donc! mais certainement! [400] — пробормотал я опять на скорую руку и тут же предпринял маневр, чтобы как-нибудь примкнуть к третьей группе.
400
Ну разумеется, ну как же, конечно!
— Народ без религии — все равно что тело без души, — шамкал какой-то седовласый младенец, — отнимите у человека душу, и тело перестает фонксионировать, делается бездушным трупом; точно так же, отнимите у народа религию — и он внезапно погрязает в пучине апатии. Он перестает возделывать поля, становится непочтителен к старшим, и в своем высокомерии возвышает заработную плату до таких размеров, что и предпринимателю ничего больше не остается, как оставить свои плодотворные прожекты и идти искать счастья ailleurs! [401]
401
в другом месте!
— Куда мы идем! вот что вы объясните нам!
— Без религии, без авторитетов, без истинного знания куда же можно прийти, кроме… Но я не произношу этого страшного слова; * я просто зажмуриваю глаза, и говорю: Dieu, qui m`ene toutes choses `a bien, ne laissera pas p'erir notre ch`ere et sainte Russie… [402] нашу святую, православную Русь, messieurs!
Тут уж я сам не выдержал и произнес:
— Mais oui! mais comment donc! mais certainement! [403]
402
Бог, который направляет все к благу, не допустит гибели нашей дорогой святой Руси…
403
Ну разумеется, ну как же! конечно!
При этом перерыве седовласый младенец посмотрел на меня так изумленно, как будто я оскорбил его. Взор его совершенно явственно говорил: qu’est-ce qu’il veut, cet intrus, avec son «comment donc»! [404] Я вспомнил недавние слова хозяина «теперь мы принимаем всех»,и в уме моем опять мелькнуло: скотина! Нечего и говорить, что я сейчас же поспешил осчастливить своим присутствием четвертую группу.
— Земледелие уничтожено, промышленность чуть-чуть дышит (прошедшим летом, в мою бытность в уездном городе, мне понадобилось пришить пуговицу к пальто, и я буквально — `a la lettre! — не нашел человека, который взял бы на себя эту операцию!), в торговле застой… скажите, куда мы идем!
404
чего хочет этот пришелец со своим «как же»!
В ответ слышатся вздохи.
— Я, впрочем, десять лет тому назад предвидел это. Я уже тогда всем и каждому говорил: messieurs! мы стоим у подошвы волкана! Остерегитесь, ибо еще шаг — и мы будем на вершине оного!
— Mais oui! mais certainement! mais comment donc! — отвечает кто-то за меня, покуда я маневрирую к
— И чего церемонятся с этою паскудною литературой! — слышится в этой группе, — ведь это, наконец, неслыханно!
— А суд, ваше превосходительство, между тем оправдывает-с! *
— Ах! этот суд! вот он где у меня сидит! Этот суд!!
— Я, ваше превосходительство, записку составил, где именно доказываю, что в литературе нашей, со смерти Булгарина, ничего, кроме тлетворного направления, не сущест-вует-с.
— Тлетворное — c’est le mot! C’est un malfaiteur qui tue par sa puanteur naus'eabonde! [405] Я со времени покойного Николая Михайловича * (c’'etait le bon temps! [406] ) ничего не читаю, но на днях мне, для курьеза, прочитали пять строк… всего пять строк! И клянусь вам богом, что я увидел тут все * : и дискредитирование власти, и презрение к обществу, и насмешку над религией, и космополитизм, и выхваление социализма… Ma parole! c’'etait tout un petit cosmos d’immondices de tout genre! [407]
405
вот именно! Это злодей, который убивает своим вредоносным зловонием!
406
то было доброе время!
407
Даю слово! это был целый мирок всевозможных гадостей!
— Я, ваше превосходительство, именно эту самую мысль в моей записке провожу-с!
— И прекрасно делаете, друг мой! Надобно, непременно надобно, чтобы люди бодрые, сильные спасали общество от растлевающих людей! И каких там еще идей нужно, когда вокруг нас все, с божьею помощью, цветет и благоухает! N’est-ce pas, mon jeune ami? [408]
Увы! вопрос этот относился опять ко мне, и я опять не нашел никакого ответа, кроме:
— Mais oui! mais comment donc! mais certainement!
408
Не правда ли, мой юный друг?
К счастию, в это время в гостиной раздалось довольно громогласное «шш». Я обернулся и увидел, что хозяин сидит около одного из столов и держит в руках исписанный лист бумаги.
— Messieurs, — говорил он, — по желанию некоторых уважаемых лиц, я решаюсь передать на ваш суд отрывок из предпринятого мною обширного труда «об уничтожении». Отрывок этот носит название «Как мы относимся к прогрессу?», и я помещу его в передовом нумере одной газеты, которая имеет на днях появиться в свет…
— Mesdemoiselles! voulez-vous bien venir 'ecouter ce que va lire le prince! [409] — обратилась княгиня в другую комнату.
Смех и шум прекратились; молодежь высыпала в гостиную.
— Надо вам объяснить, messieurs, что мы, то есть люди консервативной партии, давно чувствовали потребность в печатном органе. У нас была одно время газета * , но, отчасти по недостатку энергии, отчасти вследствие некоторой шаткости понятий, она должна была прекратить свое плодотворное существование. Теперь мы решились издавать новую газету под юмористическим названием «Шалопай, ежедневное консервативно-либеральное прибежище для молодцов, не знающих, куда приклонить голову» * . Мы выбрали это название, потому что оно совершенно в русском, немножко насмешливом тоне… N’est-ce pas, messieurs! [410]
409
Барышни, не хотите ли послушать, что будет читать князь!
410
Не правда ли, господа?