Том 12. Пьесы 1908-1915
Шрифт:
Костя. Ну, вот, не видал я князей! Их в Москве на каждой улице по трое живёт… Но откуда вам известно, что он глух и старичок, — это уж я не понимаю!
3обнин (вдумчиво). Да ведь как же? Первое дело — Князь…
Костя. Вы меня не учите, пожалуйста! У меня — свои взгляды…
Татьяна (Косте). Жили вы в Москве две недели, а всё знаете… и сколько князей, и какие трактиры… даже удивительно!
3обнин. Разговор у тебя ленивый… вроде как у беременной
Костя. О, господи! Да не понимаю я, что ли? (Плюёт сквозь зубы.)Человек думает, как лучше, а вы ему голову грызёте… Дайте мне мысли мои обгарнизовать!
Зобнин (оглядываясь). Ну, ну… валяй! Подмести надо. Иди-ка спроси веник у сторожа.
Костя (уходя, ворчит). Веник! Не веник, а половую щётку употребляют.
Татьяна (отряхивая юбку). Уй, как я измазалась…
Зобнин (задумчиво). Вот… двадцать пять годов ему, а умишко детский. Да и все тут, ежели пристально поглядеть… н-да! Вот бы удалось мне Кичкина обойти… молебен бы… О, господи, помоги рабу твоему Мокею! Молись, Татьяна… тут и твоя судьба кружится!
Костя (вбежал и — радостно). Глядите-ка, дядя Мокей!
(В дверь, оттирая Костю и тяжко дыша, влезает Кичкин, за ним — Марья и Типунов, с кульками в руках. Зобнин, смущённо посмеиваясь, качает головой сверху вниз, Кичкин смотрит на него и громко сопит. Костя, едва сдерживая смех, делает Типунову какие-то знаки, тот схватил бороду в руку и, закрыв ею рот, подмигивает Косте. Марья, оскалив зубы, смотрит на Татьяну, Татьяна злобно отряхивает юбку.)
Кичкин (Зобнину, хрипло). Упредил?
Зобнин (хихикая). Пронюхал?
Костя (Марье). Бон жур-с! [10]
Татьяна (шипит). Ты зачем с ней говоришь?
Марья. Теперь вовсе не жур, а суар! [11] Что, взяли, а?
Кичкин. Эх, Мокей, Мокей…
10
добрый день (франц.) — Ред.
11
вечер (франц.) — Ред.
Зобнин (вздохнув). Вот как, брат, Иван Иваныч… случилось!
Кичкин. Ну и жулик ты, а?
3обнин. Да и ты тоже… шельма! Как это ты… догадался?
Кичкин. Не дурак я!
(В дверь смотрит, улыбаясь, начальник станции. Зобнин, укоризненно качая головой, грозит ему пальцем.)
Типунов (быстро).
Кичкин (грузно садится). Что уж тут…
Зобнин. Н-да… Костянтин — соображай…
Типунов. Теперь сообща надобно…
Костя. Обязательно!
(Марья вертится по комнате, смотрит в зеркало и всячески мешает Татьяне.)
Татьяна. Что вы толкаетесь?
Марья. Ах, пардон!
Кичкин. Эх, кабы не одышка у меня… я бы тебе, Мокей! (Показывает кулак.)Прохвост…
Зобнин (миролюбиво). Али руганью добьёшься чего? Я бы и сам не хуже тебя обругался… да ведь какой толк?
Костя (мрачно). Надобно, дядя, обгарнизоваться…
Типунов. Гарнизоны это называется или как… ну — следует скорее!
(Костя шепчет что-то Марье, она смеётся.)
Татьяна (Зобнину). Братец, — Константин, глядите-ка, шепчется!
Костя (возмущённо плюнул). Ф-фу! Ну и… нравы же!
Зобнин. Цыцте! (Вздохнув.)Как же, Иван Иванов?
Типунов. Очень просто! (Пишет пальцем в воздухе.)Лесопромышленная компания Зобнина и Кичкина — боле ничего!
Кичкин. Почему я сзаду? Не желаю…
(Костя, тихонько переругиваясь с Татьяной, делает ей рожи, Марья хихикает, Татьяна почти плачет.)
Зобнин. Не спорь уж! Мне всё равно — пусть на вывеске ты впереди стоишь.
Кичкин. И в купчей…
Зобнин. Ну и в купчей! На!
Кичкин. Во всех бумагах чтобы я впереди стоял!
Зобнин. Во всех! Изволь!
Типунов (воодушевлённо). Вы того не забывайте — какое это дело! Золото! Не токмо на обоих хватит — потомствам даже до седьмого колена останется! Ведь это же какая краюха? Целая местность… весь уезд! Тут ли спорить? Тут ли жадовать? Руби! Пили! Вези! Огребай деньги! Народишко изголодался, мужику цена — грош…
Зобнин (вздрагивая). Н-да… это дело… оно-о!
Кичкин (мычит). О, господи!
Типунов (Кичкину). Ну, кум, думай!
Зобнин. Иван Иванов, — решайся!
Кичкин (уныло). Что же? Я — тово…
Зобнин (горестно). Судьба нам такая — чтобы вместе!
Кичкин (уныло). Н-да… не наша воля, видно!