Том 12. В среде умеренности и аккуратности
Шрифт:
Некоторое время Прокоп пытался завести разговор и, как всегда водится в подобных случаях, выдумал даже какой-то совершенно своеобразный язык для объяснения с восточным человеком.
— Далеко? луан? — начал он, несколько раз махнув в воздухе рукой куда-то вдаль.
Восточный человек засмеялся в ответ и тоже махнул рукой.
— Дела есть? афер иль-я?
Восточный человек продолжал махать рукой.
— И я тоже туда! е муа осси леба! Я без дела! комса!
Но восточный человек, по-видимому, ничего не понимал и только смотрел как-то удивительно весело, раскрыв рот до ушей.
— Не понимаешь? Ну, нечего делать, давай так
И в самом деле начали смотреть друг на друга, и вдруг им сделалось до того по душе, что оба расхохотались. За ними расхохотались и другие, так что даже Надежда Лаврентьевна полюбопытствовала и высунула через дверь голову из своего купе.
— А вот это — ма фам! — как-то совсем неожиданно представил ее Прокоп восточному человеку.
— Наденька! поди к нам!
Надежда Лаврентьевна взошла к ним.
— Вот это — принц! а вот это — ма фам! — продолжал Прокоп.
Надежда Лаврентьевна ничего не понимала и конфузилась. Восточный человек быстро вскочил с места, отвернул полу своего халата, порылся в кармане штанов и подал Надежде Лаврентьевне кусок шепталы, держа его между двух пальцев.
— Бери! после выбросишь! — разрешил Прокоп недоумение жены своей. — Принц он! Ишь ведь куда, свиное ухо, гостинцы вздумал прятать! в штаны!
Но как ни весело было восточному человеку, и как ни мало требователен был с своей стороны и Прокоп насчет удовольствий, однако и ему надоело смотреть на принца и смеяться.
— Будет, брат! — сказал он, — после, коли еще захочется, давай опять!
А мне было еще тяжелее, потому что ко мне подсел Стрекоза и все допрашивал, почему я его не уважаю.
— Из чего же вы заключаете это? — оправдывался я.
— Да нет, я по глазам вижу. Скажите же, отчего вы меня не уважаете?
Я бился как рыба об лед, стремясь ежели не разуверить, то, по крайней мере, успокоить моего собеседника. Наконец, он видоизменил свой вопрос, предлагая его в той форме, какую он однажды уже высказал в зале вокзала:
— Вы мои последние распоряжения знаете?
Но, к счастию, в это время подошел к нам Прокоп, решившийся, по-видимому, расстаться с «принцем», и сказал:
— Черт их знает, эти татары! Вот и смеялся, кажется, а смерть как скучно!
< . . . . . . >
Комментарии
Вводная заметка к тому В. Н. Баскакова.
Вводные статьи А. С. Бушмина— «В среде умеренности и аккуратности» («Господа Молчалины»), «Культурные люди», «Сборник», и Н. И. Соколова— «В среде умеренности и аккуратности» («Отголоски»).
Подготовка текста и текстологические примечания В. Н. Баскакова(«В среде умеренности и аккуратности», «Культурные люди») и Д. М. Климовой(«Сборник»).
Комментарии: Н. И. Соколова(«В среде умеренности и аккуратности»), В. Н. Баскакова(«Культурные люди»), Д. М. Климовой(«Сборник»).
Переводы иноязычного текста — Е. А. Гунста.
В двенадцатый том настоящего издания входят художественные произведения 1874–1880 гг., публиковавшиеся в «Отечественных записках»: «В среде умеренности
Композиция тома определяется, в целом, хронологической последовательностью: за циклом «В среде умеренности и аккуратности», создававшимся в 1874–1877 гг., следует незавершенный цикл «Культурные люди», написанный в 1875–1876 гг. В письме к Л. Ф. Пантелееву от 30 марта 1887 г., излагая план предполагаемого собрания сочинений, Салтыков высказал пожелание включить этот цикл в состав «Сборника». Однако подготовленный при жизни писателя (вышел в свет в первых числах августа 1889 г.) четвертый том собрания сочинений, в котором были напечатаны «Культурные люди», свидетельствует о том, что Салтыков отказался от высказанного им ранее пожелания. Это обстоятельство учтено при формировании настоящего тома, в котором цикл «Культурные люди» помещен вне «Сборника» и предшествует ему.
Замыкают том рассказы и очерки, из которых лишь «Сон в летнюю ночь» написан в 1875 г., а все остальные относятся к 1877–1879 гг. При жизни писателя все они печатались в составе «Сборника». При подготовке собрания сочинений Салтыков вывел из «Сборника» ранее входившие в него три сказки и драматическую сцену «Недовольные». Это также учтено в настоящем издании.
В разделе «Из других редакций» помещены фрагменты второй и четвертой глав «Господ Молчалиных», исключенные Салтыковым из текста журнального издания, а также очерк «Чужую беду — руками разведу» и первоначальная редакция неоконченного цикла «Культурные люди» под заглавием «Книга о праздношатающихся».
Весь рукописный материал к произведениям, печатающимся в настоящем томе, сосредоточен в Рукописном отделе Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР в Ленинграде (ИРЛИ).
ЛН— «Литературное наследство».
ОЗ— «Отечественные записки».
РВ— «Русский вестник».
Изд. 1933–1941— Н. Щедрин(М. Е. Салтыков), Полное собрание сочинений в 20-ти томах, М.-Л. 1933–1941.
Изд. 1878— «Сказки и рассказы. Соч. Н. Щедрина (М. Салтыкова)», изд. кн. Оболенского, СПб. 1878.
Изд. 1881— «Сборник. Рассказы, очерки, сказки. Сочинение М. Е. Салтыкова (Н. Щедрина)», тип. А. А. Краевского, СПб. 1881.
Изд. 1883— «Сборник. Рассказы, очерки, сказки», изд. Н. П. Карбасникова, СПб. 1883.
«Салтыков в воспоминаниях…» — сборник «М. Е. Салтыков в воспоминаниях современников». Предисловие, подготовка текста и комментарий С. А. Макашина, Гослитиздат, М. 1957.