Том 13. Господа Головлевы. Убежище Монрепо
Шрифт:
«…Кимвал бряцающий…» — библейское выражение ( кимвал— музыкальный инструмент с сильно звенящим звуком), служащее Салтыкову для иронического обозначения бессодержательности и агрессивности охранительной идеологии.
…будет прием урядников. — Должность полицейскихурядниковбыла введена высочайше утвержденным положением Комитета министров летом (9 июня) 1878 года «для усиления средств уездной полиции и в помощь становым приставам для исполнения полицейских обязанностей, а также для надзора за действиями сотских и десятских на местах и для их руководства» («Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате», 1878, № 37, 28 июня, стр. 721–722; далее следует «Проект временного положения о полицейских урядниках в сорока шести губерниях, по общему учреждению управляемых»). 20 июля 1878 года Правительствующему Сенату была представлена
Эти постановления и документы, естественно, привлекли к себе внимание печати. Так, «Голос» поместил пространную заметку, приветствовавшую новый институт — страж «порядка» и «спокойствия»: «Урядники волей-неволей являются облеченными и политической миссией: на них будет лежать воспитывание, собственным примером, в народной массе строгого чувства законности и доверия к правительству, им предстоит сделать совершенно безвредными всякие утопические бредни, которые, тем или другим путем, могут распространяться среди народа» (1878, № 292, 22 октября). Редакционной статьей откликнулись на это событие и «Моск. ведомости» (1879, № 23, 26 января). Сатира Салтыкова, таким образом, осмеивала и самый институт, и отношение к нему со стороны либерально-охранительной прессы.
Вот речь, которую он произнес… — Один из «источников» остропародийного грациановского «слова» — речь одесского градоначальника Гейнса.
В «Голосе» (1878, № 290, 20 октября) сообщалось: «Новый одесский градоначальник, генерал Гейне, во время приема всех служащих, сказал чинам полиции речь, которая произвела сильное впечатление. Надежда, что Одесса приобрела начальника твердого и опытного, кажется, оправдывается». Немного спустя газета целиком опубликовала и самый текст речи (1878, № 294, 24 октября), привлекшей внимание Салтыкова.
Осмеивая выступление Гейнса, писатель в ряде случаев почти дословно воспроизводит этот характерный «оригинал». Ср.: «И я, с своей стороны, имею честь представиться вам как старший чин одесской полиции» (Грацианов: «Господа! я сам ничего больше, как первый урядник вверенного мне стана…»). Гейнс: «Нарушение законов или подготовление к их нарушению производится чаще всего в домах, чем на улицах, потому полиция не может иметь характер, так сказать, исключительно уличный. Повсеместно полиция зорко следит за жизнью людей, признаваемых вредными. В Северной Америке и Западной Европе, т. е. там, где домашний очаг считается неприкосновенным, полиция знает жизнь горожан, знает их выдающиеся черты и недостатки, отчего она в состоянии предупреждать преступления и всегда обладает драгоценным материалом для их раскрытия…» (Грацианов: «Во-первых, вы должны знать все,что делается в ваших сотнях… Чтобы знать все,нет никакой необходимости в вмешательстве каких-либо сверхъестественных или волшебных сил. Достаточно иметь острый слух, воспособляемый не менее острым зрением — и ничего больше. В Западной Европе давно уже с успехом пользуются этими драгоценными орудиями, а по примеру Европы, и в Америке. У нас же, при чрезвычайной простоте устройства наших жилищ, было бы даже непростительно пренебречь сими дарами природы»). Или же: «Прежде всего и настойчивее всего я просил бы вас, господа, постараться усилить уважение, питаемое к вам жителямиОдессы, что вы можете достигнуть только одним способом: твердым и настойчивым исполнением своего долга в пределах и рамках, указываемых законами» (Грацианов: «Только взаимное и непрерывное горжение друг другом может облагородить нас в собственных глазах наших; только оно может сообщить соответствующий блеск нашим действиям и распоряжениям. Видя, что мы гордимся друг другом, и обыватели начнут гордиться нами, а со временем, быть может, перенесут эту гордость на самих себя»). И еще: «Рекомендую только некоторую большую сдержанность и осторожность относительно людей, признаваемых надежными, и относительно образованного класса, так как, чаятельно, что последний более других понимает особенно, в настоящее время, необходимость уважать и исполнять закон». (Грацианов: «Действительного и истинно плодотворного содействия вы можете ожидать, по преимуществу, от господ кабатчиков… Не особенно полезного, однако ж, и не вредного содействия вы можете ожидать от господ бывших помещиков, ныне скромно именующих себя землевладельцами».)
Помимо речи Гейнса в грациановском «слове» высмеян еще один официальный документ — правительственная «Инструкция полицейским урядникам», состоящая из 42 параграфов и выписок статей из Свода законов; она многими своими пунктами пародируется Салтыковым.
Параграфы «Инструкции» предписывали урядникам «следить, негласным образом, за неблагонадежными и подозрительными лицами и наблюдать негласно за поведением лиц, водворенных на местах жительства под надзор полиции»; чаще посещать места, «в коих, по разным обстоятельствам, скопляется большое число народа»; требовать «исполнения закона или полицейского распоряжения» «твердо и настойчиво»; сотским еженедельно являться к становому с рапортами и для получения приказаний («Собрание узаконений и распоряжений
Возможно, что толчком к пародированию, своеобразным «напоминанием» послужила статья ( MB, 1879, № 23, 26 января), посвященная институту урядников и одобрявшая многие из параграфов «Инструкции». (14, 16, 34 и др. — они-то и «задеты» в первую очередь Салтыковым.)
…прочитав в одном сочинении<…> « Устав о печении пирогов» <…> « не потерплю» и« разорю!». — Грацианов вспоминает «Историю одного города».
…с земским цензом… — Ценз(имущественный, образовательный) — условие допущения лица к пользованию теми или иными социально-политическими правами, прежде всего избирательными. Здесь — имущественный ценз.
…какого мнения я насчет фаланстеров, и когда я выразился, что опыт военных поселений… — В системе Фурье фаланстер— коллективно-трудовая единица. Военныепоселения, практиковавшиеся царизмом в первой половине XIX века и охватывавшие несколько губерний, по своему устройству и режиму мало чем отличались от тюремных колоний. Водворенные туда государственные крестьяне одновременно несли и изнурительную воинскую службу, и тяжелые земледельческие повинности, подвергаясь строжайшему контролю во всем, даже в сугубо личных делах.
Салтыков здесь иронизирует над гонителями всего передового, которые, обрушиваясь на «фаланстеры», на деле являются защитниками самых грубых общественных аномалий, устроителями дикого « крепостногофаланстера», включая и бесчеловечный опыт военных поселений.
…школы военных кантонистов… — специальные школы для солдатских детей, с самого рождения причислявшихся к военному ведомству; отличались жестокой муштрой и палочной дисциплиной.
О браке, согласно с определением присяжного поверенного Пржевальского, выразился, что это могила любви… — Имя адвокатаПржевальскогополучило нелестную известность после судебного процесса по делу неудачно покушавшейся на него А. А. Венецкой (дело Венецкой рассматривалось в Московском окружном суде 31 августа 1878 г.; см. отчет — H В,№ 904, 4 сентября, и № 906, 6 сентября). Тогда-то и получила огласку, вызвав многочисленные иронические цитации в печати, фраза о « браке», которой, как выяснилось на суде, Пржевальский пользовался, склоняя Венецкую на внебрачную связь. Собственно, Пржевальский лишь возродил французскую поговорку, с давних пор известную в России, использованную, например, в эпиграмме С. А. Соболевского (1852) на Каролину Павлову:
Ах, куда ни взглянешь, Все любви могила!.. Мужа мамзель Яниш В яму посадила…(См.: Русская эпиграмма (XVIII–XIX вв.), «Сов. писатель», Л. 1958, стр. 186.)
Сатирический выпад Салтыкова объясняется тем, что «Моск. ведомости» раздраженно откликнулись статьей Иногородного обывателя (Б. М. Маркевича) на сочувственное по отношению к Венецкой освещение периодикой этого процесса. Газета открыто ополчилась на тех «молодцов от, прогресса"», которым «нужны „уравновешенные в правах с мужчинами" женщины»: «Их героини — какая-нибудь Венецкая, стреляющая в человека, как в «петуха»…» ( MB, 1878, № 278, 1 ноября). Салтыков, несомненно, имел в виду это выступление, когда заставлял шпиона-«сердцеведа» Грацианова признать «нигилистический» афоризм Пржевальского.
…вольнопрактикующим незнакомцем. — В рукописи, судя по писарской копии, приставленный к рассказчику шпион назывался «урядником» (см. стр. 719).
Монрепо-усыпальница *
Впервые — ОЗ, 1879, № 8 (вып. в свет 19 августа), стр. 489–514. Рукописи и корректуры неизвестны.
При подготовке Изд. 1880и 1883наряду с мелкой стилистической правкой в текст внесено несколько незначительных изменений. Эпиграф «Когда продавец…» перенесен к очерку «Finis Монрепо».