Том 18. Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935
Шрифт:
Варвара. Он и не такие сцены разыгрывал, хуже бывало. Между Александрой и Тятиным наладились, кажется, приятельские отношения?
Звонцов. Да, но — ничего хорошего я в этом не вижу. Сестрица твоя хитрая штучка, от неё можно ожидать… весьма серьёзных неприятностей.
Варвара. Жаль, что ты не сообразил этого, когда она кокетничала с тобой. Впрочем, это тебе было приятно.
Звонцов. Кокетничала она со мной, чтобы позлить тебя.
Варвара.
Звонцов. Духовенства — избыток у нас.
(Входят, споря, Елизавета, Павлин, затем — Mокей.)
Павлин. Газеты же, по обыкновению, лгут! Добрый вечер!
Елизавета. А я вам говорю, что это неправда!
Павлин. Установлено вполне точно: государь отказался от престола не по доброй воле, а под давлением насилия, будучи пойман на дороге на Петроград членами кадетской партии… Да-с!
Звонцов. Что же отсюда следует?
Елизавета. Отец Павлин — против революции и за войну, а я — против войны! Я хочу в Париж… Довольно воевать! Ты согласна, Варя? Помнишь, как сказал Анри-катр [8] : «Париж лучше войны». Я знаю, что он не так сказал, но — он ошибся.
Павлин. Не настаиваю ни на чём, ибо всё колеблется.
Варвара. Нужен мир, мир, отец Павлин! Вы видите, как ведёт себя чернь?
8
Генрих IV (франц.) — Ред.
Павлин. Ох, вижу! А что наш больной? Как с этой стороны? (Прижимает палец к переносью.)
Звонцов. Доктора не нашли признаков расстройства.
Павлин. Это — приятно! Хотя доктора безошибочно находят токмо одни гонорары.
Елизавета. Какой вы злой! Варя, Жанна приглашает нас ужинать.
Башкин. Арестованных выпустили, а полиция страдает.
Павлин. Да, да… Удивительно! Чего хорошего ожидаете вы от событий, Андрей Петрович, а?
Звонцов. Общественные силы организуются закономерно и скоро скажут своё слово. Под общественными силами я разумею людей, которые обладают прочным экономическим…
Варвара. Слушай-ко, Жанна приглашает нас… (Отводит его в сторону, шепчет.)
Звонцов. Ну, знаешь, это меня ставит не очень удобно! С одной стороны — игуменья, с другой — кокотка…
Варвара. Да — тише ты!
Башкин. Андрей Петрович, тут — Мокроусов, — знаете, помощник пристава?
Звонцов.
Башкин. Он службу бросает по причине опасности и просится к нам, в лес.
Звонцов. Удобно ли это?
Варвара. Подожди, Андрей…
Башкин. Очень удобно. Лаптев теперь загнёт хвост и бунтовать будет. Донат — сами знаете — человек неподходящий и тоже сектант, всё о законе правды бормочет, а уж какая тут правда, когда… сами видите!
Звонцов. Ну, это чепуха! Мы присутствуем именно при начале торжества правды…
Варвара. Да подожди же, Андрей.
Звонцов. И справедливости.
Варвара. Вы чего хотите, Мокей?
Башкин. Я — чтобы нанять Мокроусова. Егор Васильевичу я предлагал.
Варвара. Что же он?
(Звонцов, нахмурясь, отошёл прочь.)
Башкин. Определённо не высказался.
Варвара. Возьмите Мокроусова.
Башкин. Может — взглянете на него?
Варвара. Зачем же?
Башкин. Для знакомства. Он — здесь.
Варвара. Ну, хорошо…
(Башкин идёт в прихожую. Варвара пишет что-то в записной книжке. Башкин возвращается с Мокроусовым; это — человечек круглолицый, брови удивлённо подняты, на лице — улыбочка, но кажется, что хочет крепко выругаться. В полицейской форме, на боку — револьвер, шаркает ножкой.)
Мокроусов. Честь имею представиться. Глубоко благодарен за честь служить.
Варвара. Очень рада. Вы даже в форме, а я слышала, что полицию разоружают.
Мокроусов. Совершенно верно, в естественном виде нам по улице ходить опасно, так что я — в штатском пальто, хотя при оружии. Но сейчас, по случаю возбуждения неосновательных надежд, чернь несколько приутихла, и потому… без шашки.
Варвара. Когда вы думаете начать службу у нас?
Мокроусов. Мысленно — я уже давно покорный ваш слуга. В лес готов отправиться хоть завтра, я одинок и…
Варвара. Вы думаете, надолго это — этот бунт?
Мокроусов. Полагаю — на всё лето. Потом наступят дожди, морозы, и шляться по улицам будет неудобно.
Варвара (усмехаясь). Только на лето? Едва ли революция зависит от погоды.
Мокроусов. Помилуйте! А как же! Зима — охлаждает.
Варвара (усмехаясь). Вы — оптимист.
Мокроусов. Полиция — вообще оптимисты.