Том 18. Пьесы, сценарии, инсценировки 1921-1935
Шрифт:
— На Азов! На турка идти хотим! Холопы московские. Кровью нашей торгуете! На Азов!
«Бояре с Москвы едут!»
Скачет по улице верхом Фролка Разин, кричит, махая шапкой. Смятение. Московские люди пугливо разбегаются, прыгают через плетни, прячутся во дворах. Яковлев и старики, оправляясь, солидно идут встречу гостям, Разин кричит вслед бегущим:
— Чего испугались? Дон гостей своих Москве не выдаёт!
По улице едут верхами двое бояр, старик
— Чего шапку сдёрнул? Пред иконой, что ли?
Старики сердито смотрят на него, Фролка, усмехаясь, хочет покрыть голову, но — не смеет. Разин сдёрнул его с лошади за ногу, молодёжь хохочет.
Боярин, указывая рукою на Разина:
— Что за человек?
Яковлев. Крестник мой, Разин, Степан…
Боярин. Дерзок, непочестлив…
Московский отряд спешивается, казаки разводят москвичей по городу на постой. Разин говорит молодежи:
— Сыщики приехали, беглых москвитян хватать! Ребята — помни: Дон гостей не выдаёт!
Ссора
Вечер. Московские стрельцы гуляют по улице, заигрывая с казачками. Молодые казаки враждебно наблюдают за ними. Беглецов московских не видно.
Степан Разин и его мать сидят у ворот хаты; мать — мрачная старуха в чёрном, с падогом в руках. Она угрюмо смотрит вдаль, сын рассказывает ей о том, как московский князь Юрий Долгорукий повесил его старшего брата, начальника казацкого отряда в московских войсках.
Московские стрельцы вешают на дереве казака.
Мать Разина говорит, пристукивая палкой по земле и с ненавистью глядя на гуляющих стрельцов:
— Помни, Степан, — мы, казаки, Москву от Польши оборонили, мы царя дали москвичам, а Москва губит нас, проглотит она, зверь, вольный Дон!
В саду Яковлева сидят за столами московские гости и богатые казаки, едят, пьют пиво, мёд. Бабы-казачки поют, славят гостей.
Приводят московских скоморохов, с ними — Борис, они играют, пляшут, старший боярин, присмотревшись к ним, встаёт, указывает рукою на Бориса:
— Этого я знаю, это наш, рязанский разбойник, Бориска! Ты, атаман, выдай мне его!
Казаки хватают Бориса; возня, драка, остальные скоморохи разбегаются.
Скоморох, с бубном в руках, бежит по улице мимо Разина, Разин, вскочив, хватает его за плечо.
— Что? Куда? Стой!
— Москва хватает наших!
Разин, вложив два пальца
— Отнять!
Мать Разина, размахивая палкой, кричит:
— Не поддавайтесь Москве!
Разин, во главе толпы казаков, идёт по улице; беглые москвитяне вырывают колья из плетней, богатырского роста человек размахивает оглоблей, казаки обнажили шашки, вооружились ножами. За толпою идёт мать Разина, угрожая палкой.
Яковлев и богатые казаки, встретив толпу, уговаривают её не буянить, Разин кричит им:
— Мы, казаки, царя Москве дали! Мы за Москву головы кладём, а она и живьём людей отнимает у нас! Дон гостей своих не выдаёт.
Мать Разина, пробившись сквозь толпу, грозит Яковлеву палкой:
— Холоп московский!
Толпа лезет в сад Яковлева, ломая плетень, опрокидывая столы, некоторые хватают со столов пиво, меды и жадно пьют. Бояре испуганы, старший говорит Яковлеву:
— Отдай схваченного. А я в Москве скажу, как вы разбойников укрываете!
Яковлев схватил Разина за ворот, пытается встряхнуть его, кричит:
— Что делаешь, бунтарь?
Разин стоит неподвижно, отвечая:
— Свободу Дона берегу, а ты её продаёшь!
— Гляди, Стёпка, будешь повешен, как брата твоего повесили!
Мать Разина бьёт палкой по рукам Яковлева.
— Пусти сына, холоп!
Яковлев. Ведьма ты, кума! Пропадёт сын твой…
Ведут Бориса, толпа вырывает его из рук стражи и уходит со свистом, криками, песнями. Сзади всех идут Разин и его мать. В стороне плетётся пьяный Фролка, хватаясь за плетни.
Совещаются
На берегу реки сидят и лежат молодые казаки и беглые москвичи. Трое москвитян поют, Борис подыгрывает им на дудке. Черноярец, угрюмый усатый казак, стоит, глядя в степь.
Идёт Степан Разин, рядом с ним — мать, она что-то говорит ему, указывая палкой в степь.
«Степан идёт!»
Черноярец предупреждает казаков, — все зашевелились, некоторые встали на ноги. Борис перестал играть, сунул дудку за пояс. Все кланяются матери Разина. Она шевелит губами и качает головой, как бы считая людей.
Разин говорит:
— Старшие наши заласканы Москвой, а Москва грабит Дон, да и своих людей грабит, вон сколько народа бежит к нам из Москвы! Турок не велят нам трогать, а турки нападают на казаков в степи, лошадей наших воруют…