Том 2. Поэзоантракт

Северянин Игорь Васильевич

1909. Сентябрь

Выйди в сад…

Выйди в сад… Как погода ясна! Как застенчиво август увял! Распустила коралл бузина, И янтарный боярышник — вял. Эта ягода — яблочко-гном… Как кудрявый кротекус красив. Скоро осень окутает сном Теплый садик, дождем оросив. А пока еще — зелень вокруг, И вверху безмятежная синь; И у клена причудливых рук — Много сходного с лапой гусынь. Как

оливковы листики груш! Как призывно плоды их висят! Выйди в сад и чуть-чуть поразрушь, Это осень простит… Выйди в сад.

1909. Август

Мыза Ивановка

Катюлинька

Гули-гулинька, гуля-гулинька, С белым крылышком голубок… Это ты, мой друг, ты, Катюлинька. Ты, Катюлинька, мой дружок? Осень дымчата. Лес и хижина. День склоняется. Ночь близка. Ты обижена… Ты унижена… Ты любима мной, — как тоска… Двери скрипнули. Бьется крылышко, — То колышется твой платок… Где ты, молодость?… где ты, силушка?… Где Катюлинька — мой дружок?

1909

Вдохновение

Я пробегаю мокрой рожью. Ищу во ржи огнистый мяч… И слышу-вижу: к Запорожью Течет Олонецкий Кивач. И Лена ластится к Дунаю, Войдя в Байкал, громя Алтай… О, ты поймешь — я это знаю, Но берегись, — не разболтай… Спадает с неба Сакраменто, Земля — сплошная бирюза… Привет тебе, мираж момента — Молниеносная гроза!

1910. Март

В самуме

Меня качал двухгорбно Верблюд, корабль пустынь, Мне было скорбно-скорбно, Цвела в душе полынь. Вдали пестрел оазис, Бездумен был сам ум, Вдруг небеса порвались, И взвихрился самум. Свистело что-то где-то, Кружился кто-то там; И кем-то я раздета, И кто-то льнет к устам… Чарует черный голос, — Слабею от борьбы… Сдаюсь… Но я боролась, Цепляясь за горбы. Молиться? — нет святыни… Я гибну… я в тоске… Верблюд, корабль пустыни, Топи меня в песке!

1911

Резедовый букет

Испуганно внемля далекой ракете, Когда задремали в истоме сады, Купая лицо в резедовом букете, Она понимала мирок резеды. «О, как бархатисты, как томно-кудрявы, — Она обращалась чуть слышно к цветам: — Я верю: вы чутки, и люди неправы, Когда вас срывают, — ведь больно же вам… Я в вазу поставлю вас, цветики, в вазу С такою холодной прозрачной водой…» Цветы эту ласку восприняли сразу И к ней потянулись душистой мечтой. Они благодарны,

цветковые души, — Она это знала… Но выпал букет, И, все их измяв крошкой-туфелькой в плюше, Она разрыдалась, упав на паркет…

1909

Я хочу…

Я тебя постараюсь простить, Как прощает свечу мотылек… Пусть отныне тебе я далек, Но приди же меня навестить. Приходи, как бывало, гостить, Не вверяйся обиды пращу. Я хочу… я могу… я прощу… Я тебя постараюсь простить…

1909

Рондель

Лионель — певец луны.

Мирра Лохвицкая

Я лунопевец Лионель — Пою тебя, моя царица. Твоим лучом да озарится Моя унывная свирель. Пою в сентябрь, пою в апрель… Пока душа не испарится, Я, лунопевец Лионель, Пою тебя, моя царица. Сотки туманную фланель, Луна, любви и неги жрица, И пусть тобой осеребрится Измученный полишинель — Твой лунопевный Лионель…

1911. Март

Интродукция («Не было, может быть, этого…»)

Не было, может быть, этого? Может быть, это и было?… Тайна пруда фиолетова, Месяц — что солнце без пыла. Кто-то, как нимфа загадочный, В тальме, как страсть, беспорядочный, Дышит в лицо мне гвоздикой С улыбкой восторженно-дикой… Хочется мне ненасытного, Этого тайного этого… Месяца звездносвитного! Воды, где глубь фиолетова!..

1909. Январь

Глазенки

Твои глазенки, как небо — тучки, Застлали думы, и я, как вождь Твоих мечтаний, лелеял ручки, Боясь, что хлынет из глазок дождь. Крылила чувства в саду певунья, И раздушила мечты сирень… Ты прояснилась, моя шалунья, Защебетала, как майский день. Нет места грусти! нет русла слезам!.. Под звон природы тюрьму ломай!.. Свободу чувству! свободу грезам! Свободу страсти! — так хочет май.

1908. Октябрь

Что — жизнь?…

Что — жизнь? грядущим упоенье И ожиданье лучших дней. А смерть — во всем разуверенье И издевательство над ней. И я — как жизнь: весь скорбь, весь близость К тебе, готовый вновь расцвесть… А ты — как смерть: вся зло и низость, Вся — бессердечие и месть.

1908. Октябрь

Триолеты