Том 23. Только за наличные
Шрифт:
Она пожала плечами.
— Где ваша машина?
— В самом конце ряда. Черный «бьюик».
— Тогда мы встретимся в машине.
Когда она направилась прочь, я было двинулся за ней, но она подняла руку в жесте, который невозможно было истолковать неверно. Нас не должны были видеть вместе.
Я дал ей пройти вперед и закурил сигарету. Дело становилось похожим на заговор. Я заметил, что у меня дрожат руки. Обождав несколько минут, чтобы она успела дойти до машины, я отправился в переполненный зал, чтобы поискать Лючано. Но не нашел. Тогда я решил, что успею поблагодарить его
Я вышел из здания, неторопливо спустился по лестнице и направился к своей машине. Она уже ждала меня там. Я сел рядом с нею.
— Это как раз возле виа Кавуар, — проговорила она. Мы выехали на виа Виктория Венето. В этот поздний час движение на улице почти прекратилось, так что я доставил ее до дома за десять минут. Всю дорогу она молчала, я тоже. Остановив машину у тротуара, я вылез из нее, обошел машину и распахнул дверцу. Выйдя на мостовую, Элен посмотрела по сторонам пустынной улицы.
— Вы не зайдете? Я уверена, что нам найдется о чем поболтать.
Я снова вспомнил, что она дочь патрона, и ответил голосом добродетельного старца:
— Мне бы очень этого хотелось, но уже поздновато. Я не хочу никого беспокоить.
— А вы никого и не сможете побеспокоить.
Она прошла вперед. Мне осталось только выключить фары и пойти следом. Я описываю эти детали только потому, чтобы меня потом не упрекали в напрасном легкомыслии. Вы можете мне не поверить, но если бы я знал, что в квартире никого нет, меня бы туда на аркане не затащили. Я не сомневался, что нас встретит хотя бы горничная. И тем не менее я испытывал смутное беспокойство, входя в ее дом в столь поздний час. Мне было страшно подумать, что скажет Шервин Чалмерс, если ему сообщат, что я явился с визитом к его дочери поздним вечером, точнее, без четверти одиннадцать. Мое будущее и все мои честолюбивые мечты зависели только от одного человека — Шервина Чалмерса. Достаточно ему выразить неодобрение моей журналистской деятельности, и для меня навсегда закроются двери всех газет. В этом плане шутить с его дочерью было то же самое, что шутить с гремучей змеей.
Обдумывая позже этот эпизод, я понял, что Элен тоже старалась действовать осторожно. Так, например, она одна вышла от Лючано, да и машину по ее приказу я остановил в двух сотнях футов от ее дома. Так что если бы кто-то из моих друзей и узнал бы мой заслуженный «бьюик», то никак не мог бы связать его с ее жилищем. Мы поднялись наверх в автоматическом лифте, не встретив ни единой живой души ни в холле, ни в коридоре. Когда она сама захлопнула за мной дверь и провела в полный цветов, слабо освещенный салон, я вдруг понял, что мы в квартире одни.
Элен сбросила пальто на стул и подошла к роскошному небольшому бару.
— Виски или джин?
— Надеюсь, что мы здесь не одни?
Она повернулась и насмешливо посмотрела на меня. При ярком свете она казалась еще более соблазнительной.
— Как раз одни. Что в этом такого?
Я почувствовал, как у меня моментально вспотели ладони.
— В таком случае мне нельзя здесь оставаться. Вы должны понять…
Она продолжала насмешливо смотреть на меня, приподняв брови.
— Так вот до какой степени
— Это не значит, что я его боюсь, — возразил я с излишней горячностью, обозленный тем, что она нащупала мое больное место… — Но я не могу оставаться один в большой квартире с молодой девушкой. Есть же какие-то нормы приличия…
— Не смешите меня, — перебила она нетерпеливо, — вы же взрослый человек. Неужто, если мужчина и женщина остаются в квартире одни, они должны превращаться в дикарей? Что за ханжество?
— А что подумают люди?
— Какие люди?
И тут я спасовал. Ведь я знал, что в квартире никого нет, а как мы пришли, тоже никто не видел.
— Могут заметить, когда я буду уходить… Ну и вообще…
Она громко рассмеялась.
— Ради Бога, перестаньте строить из себя святошу и садитесь сюда.
Мне бы следовало схватить шляпу и бежать без оглядки. Если бы я тогда это сделал, то избежал бы многих неприятностей. Но во мне живет неистребимая жажда приключений, которая порой заглушает голос разума. Она победила и на этот раз.
Я сел, послушно принял от нее стакан с американским виски, в котором плавали кусочки льда, и стал смотреть, как она готовит себе джин с тоником.
Я уже четыре года в Риме и, разумеется, вел далеко не монашескую жизнь. Итальянки очень красивы и темпераментны, и я провел с ними очень много приятных часов, но в тот момент, любуясь Элен в белом платье, я говорил себе, что это мгновение стоило многих часов. Это было что-то особое, отчего у меня прерывалось дыхание и кружилась голова.
Она подошла к камину, облокотилась на него и улыбнулась мне. Понимая, что ищу приключений на собственную голову, я попробовал начать непринужденную беседу.
— Как продвигается учеба в университете?
— Это вздор, — ответила она небрежно. — Университет был специально придуман для отца, иначе он ни за что не отпустил бы меня одну из дома.
— То есть, в университет вы не ходите?
— Нет, конечно.
— Но ведь он может об этом узнать.
— Каким образом? Он слишком занят, чтобы думать обо мне. Он интересуется только своей очередной любовницей и самим собой. Я его стесняла. Тогда-то я и сказала, что хочу поехать в Рим изучать архитектуру в университете. Ну, а Рим находится в тысячах километров от Нью-Йорка, а значит, полностью исключается возможность того, что я могу войти неожиданно в комнату в тот момент, когда он пытается внушить очередной охотнице за состоянием, что он гораздо моложе, чем выглядит на самом деле. Так что мое предложение было принято с радостью.
— Выходит, что очки в роговой оправе, прилизанные волосы и уличные туфли на низком каблуке — это только камуфляж?
Я прекрасно понимал, что автоматически становлюсь ее сообщником. Если когда-нибудь Чалмерс обнаружит обман, его гнев падет в такой же степени и на мою бедную голову, как и на дочку.
— Естественно. Дома я всегда так выглядела. Папа уверен, что я примерная ученица, лишенная каких-либо интересов. Если бы он увидел меня вот такой, какой я выгляжу сейчас, он немедленно приставил бы ко мне какую-нибудь старую респектабельную даму с приказом всюду ходить за мной.