Том 3. Повести, рассказы и пьесы 1908-1910
Шрифт:
Показывается Евдокия Антоновна с каким-то офицером. Некоторое время говорит с ним, видимо в чем-то его убеждая и цепляясь за рукав пальто, потом идет к скамейке. Офицер остается на том же месте, вполоборота к сидящим, покручивает усы и отбивает ногою такт. Музыка играет вальс «Клико».
Коля, Колечка!..
Глуховцев.Что это за офицер?
Ольга Николаевна (смущенно).Не знаю, какой-нибудь ее знакомый. Колечка, если она будет звать меня, то, пожалуйста, голубчик, не пускай меня. Выдумай что-нибудь! Идет! Идет! Держи меня, Коля!
Евдокия
Ольга Николаевна (грубо).Какие еще слова! Я никуда не пойду отсюда.
Евдокия Антоновна. Оля!
Ольга Николаевна.Нечего кричать, вы тут не дома.
Евдокия Антоновна.Фи, как ты невоспитанна! Прошу вас, господин студент, оставьте нас с дочерью на минуту.
84
Простите сударь! (франц.)
Глуховцев.Я не пойду и Ольгу Николаевну взять не позволю.
Евдокия Антоновна.Что-с? Это вы мне изволите говорить, молодой человек? Как груба нынешняя молодежь! Ольга, поди сюда. Venez ici, Olga! [85]
Ольга Николаевна.Не пойду!
Евдокия Антоновна.Что-с? (Очень громко.)Вы хотите, чтобы я позвала городового? Чтоб я устроила скандал?
Ольга Николаевна.Не кричите, мамаша!
85
Идите сюда, Ольга! (франц.)
Евдокия Антоновна.Какой-то грубиян, какой-то нахал, какой-то студентишка смеет заявлять: я не пущу! Ты мне смотри, девчонка, дрянь, не забудь, что я тебе вчера говорила. Ну-с?
Ольга Николаевна (колеблясь).Я не хочу.
Глуховцев.Как ты говоришь это, Оля! Если ты не захочешь сама остаться, то ведь я уже не могу удержать тебя. Ты подумай!
Ольга Николаевна.Я боюсь!
Евдокия Антоновна.Ну-с, я жду! Какое нахальство — вмешиваться в чужие дела! Лучше бы поменьше пьянствовали сами, а других учить нечего!
Глуховцев.Если ты двинешься с места, Ольга, то знай, что это навсегда.
Евдокия Антоновна (негромко).Городовой! Пожалуйте сюда, господин городовой.
Ольга Николаевна (плача).Я боюсь! Пусти меня, Коля, я, я вернусь!
Глуховцев (вставая).Пожалуйста.
Ольга Николаевна (хватает его за рукав).Нет! нет! не уходи! Что же мне делать, господи!
Глуховцев.Что хотите — выбирайте сами.
Евдокия Антоновна (отрывает ее от студента).Я тебе покажу,
Ольга Николаевна (упираясь).Не знаю.
Глуховцев.Прощайте, Ольга Николаевна.
Евдокия Антоновна (тащит девушку).До свидания, господин студент, до свидания! Я знаю вашу фамилию и завтра же напишу вашему начальству, какими делами вы занимаетесь на бульваре. Нахал!
Глуховцев.Вы пьяны?
Евдокия Антоновна.Ты меня поил, мальчишка? Гроша за душой нет, а тоже…
Ольга Николаевна.Коля!
Евдокия Антоновна (уводя дочь).Вы компрометируете себя, Ольга. Идем! Идем!
Уходят. Видно, как Евдокия Антоновна представляет свою дочь офицеру: тот щелкает шпорами, бросает быстрый взгляд на студента и предлагает девушке руку. Уходят: офицер и Ольга Николаевна впереди, мамаша плывет на некотором расстоянии сзади. Глуховцев, все это время стоявший, садится на скамью и беспомощно опускает голову на руки. Музыка кончается: около эстрады громкие аплодисменты, и оркестр повторяет вальс «Клико». На свободное место возле Глуховцева садятся двое; высокий, худой парень с длинными мочалистыми волосами и в сапогах бутылками и пожилой, толстый и седой, по виду торговец.
Торговец.Хороша у нас музыка в Москве!
Парень (подавленно).Да. Играют бойко. Но только кому это нужно, Никита Федорович?
Торговец.Нет, отчего же? Народонаселению приятно. Все одно зря болтаются-то солдаты.
Парень.С тех пор как умерли мои родители, мне больше негде столоваться, Никита Федорович. Первоначально столовался я у моей замужней сестры, но семья у них, знаете ли, большая, ртов много, а работников один только зять. Вот и говорят они мне: ступай, говорят, Гриша, столоваться в другое место, а мы больше не можем, чтобы ты у нас столовался. И тут совсем было я погиб, Никита Федорович, и решился живота.
Торговец.Ишь ты, как здорово зажаривают, словно с цепи сорвались.
Парень.Ежели и меня, Никита Федорович, кормить досыта и дать трубу, то и я смогу всякие звуки издавать. Пустое это занятие, Никита Федорович. Ну вот… Повстречали меня господин Аносов, и уж не знаю, понравился я им, что ли, или так, но только говорят они мне: поезжай, говорят, Гриша, в юнкерское училище экзамен держать, и вот тебе денег, чтобы мог ты там, пока что, столоваться. (Вздыхает.)Но, конечно, экзамена я не выдержал и вот уж два дня, Никита Федорович, заместо того чтобы кормиться, как все прочие граждане, хожу по бульвару и музыку слушаю.
Торговец.Плевое твое дело, Гриша! Какая тут музыка, когда в животе свой орган играет — как в трактире без спиртных напитков.
Парень.И смотрю я в даль моей жизни, как бы мне окончательно не погибнуть. Конечно, будь бы живы мои родители, но они, к сожалению, в царствии небесном, и окончательно мне негде столоваться, Никита Федорович. Только мне и надежды, что на вас.
Торговец.Чего? У меня, брат, и своих ртов много. Не напасешься! Засим честь имею.