Том 3. Стихотворения

Бальмонт Константин Дмитриевич

Лунный клад

От волны к волне вспененной Перекатный перехват.   Вечер лунный, тихозвонный,   В сердце тайный светит клад. Я внимаю наклоненный Говорливостям волны.   Вечер, грезой озаренный,   Слышит тайну глубины. Зов доходит заглушенный, В водных пропастях курган.   Взрывом прошлым погруженный   В безграничный Океан. Многогласный гул сплетенный В лунном свете внятен мне.   От

потопших – вознесенный,   От глубинных – к вышине.

В Океане

Солнце опять утонуло в Океане за влажною далью, Облака – золотые твердыни, облачка – острова синевы. Вспыхнули ризы лазури, расцвеченною тают вуалью, Головни отгоревших пожарищ, и обрывки горящей травы. Это сгорело пол-мира, и окуталось в мантию тленья, В Небесах даже смерть по-другому, – кто сгорел, тот мгновенно воскрес. Пламени Вечери тайной, вся душа в торжестве преломленья, И дрожат проступившие звезды, в вознесении синих Небес.

Со мною

Лунно окутанный, Солнцем одетый, Верю в приметы, и знаю ответы. Звездно обвенчанный с бездной ночною, Всюду присутствую, будь же со мною. Если ты спросишь мечтой тонкострунной, Путь покажу тебе вольный и лунный. Если натянешь ты струны сильнее, Путь тебе дам я лазурного змея. Будешь на Севере, будешь на Юге, С Солнцем двусветным, в законченном круге. Сердцем обнимешь росинку и горы, Будут твои всеобъятными взоры. Будь же со мною, крещу я Луною, В солнечных зорях все тайны открою.

Жемчужина

Посмотри, в просторах матовых потухающей зари Есть жемчужинка, которая засветилась изнутри. Это – та лампада вечная, неразлучная со мной, Что горит звездой Вечернею над изогнутой Луной. Ах, от острого и нежного, тонко-белого Серпа К дням минувшим означается еле зримая тропа. Вижу тихую я детскую, луч лампады в пляске снов, И грядущее мерещится – там – как нитка жемчугов.

В дымке

Флейты звук, зоревой, голубой, Так по детскому ласковомалый, – Барабана глухой перебой, – Звук литавр, торжествующе-алый, – Сонно-знойные звуки зурны, – И дремотность баюканий няни, – Вы во мне, многозвонные сны, В золотистом дрожащем тумане.

Талисман

В сердце дремлет талисман, Точно дальний ропот Моря, – Я звездою осиян, Я живу с Судьбой не споря. Я внимаю каждый час Не словам людей случайным, В сердце слушаю рассказ, Где сияют тайны тайнам. Потому среди людей Я всегда лучом отмечен, – Полюс мыслей и страстей, Верный в верном, верным встречен.

На грани

Я держу себя на грани Обольстительных безумий, В нежно-радужном тумане, Между волн, в поющем шуме. В гуле тающих веселий, Бросив мысль во власть зарницы, Я в лазурной колыбели, Я в чертоге Райской птицы.

Музыка

Когда

и правая и левая рука Чрез волшебство поют на клавишах двуцветных, И звездною росой обрызгана тоска, И колокольчики журчат в мечтах рассветных, – Тогда священна ты, – ты не одна из нас, А ты как солнца луч в движении тумана, И голос сердца ты, и листьев ты рассказ, И в роще дремлющей идущая Диана. Всего острей поет в тебе одна струна, Чрез грезу Шумана и зыбкий стон Шопена. Безумие луны! И вся ты – как луна, Когда вскипит волна, но падает как пена.

Страсть

Страстью зачался мир, Страсть – в ясновиденье глаз, Страсть – в многозвонности лир, В страсти – костер для нас! Страсть – волшебство слепоты, Не боящейся в пропасть упасть, Страсть это ждущая ты, Славьте слепую страсть!

Тонкий стебель

Ты вся – воплощенье поющей струны,   И есть в тебе отсвет Луны,     Ты – звонкая. Но также ты – тихий смолкающий звон,   И мнится, безгрешно влюблен     В ребенка я. Я тонкое тело твое полюбил,   Как свет и бряцанье кадил,     Взнесенное. Но жду я, чтоб, детскость свою потеряв,   Ты стала – травинка меж трав,     Зажженная.

Девушке

Тебя я видел малою травинкой, С тобой играл несильный луч весны. Чуть выставясь над ослабевшей льдинкой, Тянулась ты, желая вышины. Тебя я видел стеблем истонченным, Для бледных снов сполна ушедшим в рост. Но кубком грез, еще не расцвеченным, Земной звездой была ты между звезд. И вот мечты, как в сонном улье пчелы, Раскроют завтра к Солнцу лепесток. И я увижу нежащий, тяжелый, Склонившийся, желающий цветок.

Пчелы не знают

Пчёлы не знают, что люди придут, Что им и мир этот весь, Мёд благовонный, он близко, он тут, Воск светлоцветный, он здесь. В ветре качается лик ячменя, Вздыбился волос его. Дух его пьяный безумит меня, Он же не знал ничего. Ветер плясал для себя самого, Всюду цветилась пыльца. Ветер, он знает, я верю в него. Жить я хочу без конца.

Весь круг

В первичной светлой влаге Мерцание ресничек, Невидимых глазам. В ковре сплетенной ряски Бесчисленность хотенья, Зеленый цвет огня. Исполнены отваги Журчанья ранних птичек, Скользящих по ветвям. И ласковые глазки, Твои, мое стремленье, Лампады для меня. Раскрылось Мирозданье, Тяжелое алоэ, И лотосы цветут. Плывут гиппопотамы, Летят в лазури птицы, Веселье без конца. Ты – радость и страданье, И мы – одно и двое, Мы сердцем – там и тут. Мы выстроили храмы, И звездные ресницы К нам тянутся в сердца.