Том 3. Ведь и наш Бог не убог, или Кое-что о казачьем Спасе. Из сказов дедуси Хмыла. Часть II. Соль
Шрифт:
И с этими «тремя сокровищами» человек вступал в главную свою битву, в сути ту же, в которой он участвовал и до этого, – в битву за свою Задумь. Но теперь его Дух проливался в мир прямо без искажений, а жизнь человека становилась прямой, лёгкой и простой, несмотря на то что на его пути оставались все те же помехи, которые были перед ним изначально! И это очень важно увидеть и сделать себе узелок на память, ведь зачастую мы попадаемся в хитроумную ловушку «лёгкости» и считаем, что если мне что-то легко не даётся, то оно не для меня. Да, действительно, в подобном подходе есть нечто, но тут же скрыта и опасность сделать из этого образец на все случаи жизни, что приведёт нас лишь к лишней маете. Ведь желание пройти не напрягаясь сродни пути «по дешёвке», что можно рассматривать как предательство самого себя, которое ни к чему хорошему не приведёт!
Так в целом виделось очищение Спаса, но этот его образ далёк от своей полноты, так как искажают наш Дух и многочисленные ловушки – скопцы, в которые мы улавливаемся, теряя себя, как та же ловушка
Очищение чувств – это не совсем то очищение, образ которого есть у нас. Чувства нельзя очистить. Они просто есть. Или их нет. Очистить чувства – это просто вернуть их в жизнь. Высвободить из-под спуда. Как говорили наставники, для исполнения своей Задуми нам нужно полноценно прожить в тех силах, которые мы избрали для себя перед рождением (гнев, скупость, ненависть, непонимание, ревность), но мешает нам это сделать живущая в нас жертва. Пока не уберёшь её, сполна своё не получишь. Жертва просто не даст сделать этого. Не затрагивая прикладных тон костей, скажем только одно: жизнь виделась как обретение опыта (боли!!!) через проживание чувств, нам необходимых. А потому мы должны вернуть их в свою жизнь и довести их до ярости! Чувства нас исцеляют!!! Мы должны выжечь все чувства сполна, чтобы достигнуть ПОЛНОТЫ! Ибо чувства коренятся в кривизне нашей души и направлены к достижению её цельности. А потому не стоит пугаться того, что мы выжжем чувства и обретём опустошённость. Обретается не опустошённость, но райская полнота, равная цельности. Потому и говорят, что чувства исцеляют!!! Мы же в большинстве своём их спрятали, чтобы не было больно. И при этом закрыли своё сердце, а вместе с этим потеряли покой и в какой-то мере любовь, которую так хотим иметь. Да, чтобы не чувствовать боли, мы заплатили ни много ни мало любовью.
Раскрыть сердце можно, только начав проживать свою жертву сполна, которая является стражем чувств! Только иссушив её, перестав жаловаться на всё и вся, мы изживём её и сможем с головой окунуться в те неприятности, которые даны нам для нашего же роста. «Коммуналку непрерывно повышают», «родители давят», «на работе козни строят», «пенсия маленькая»… Все эти жалобы – проявление жертвы, которая вроде как уменьшает нашу боль от соприкосновения с действительностью, но запирает наши чувства и вместе с ними сбивает наш внутренний огонь. Мы ведь перекладываем в своих жалобах с больной головы на здоровую. При этом мы «гаснем» и нас не хватает даже на самое малое, и уж тем более где нам взять огня для яростных работ Спаса? Убрав жертву, мы останемся один на один со своими чувствами, со своими неприятностями. Да, без «этого «адвоката» нам будет гораздо больнее, ведь придётся проживать всё нам, и поделиться «горем» будет не с кем. Но и тот взяток, который мы получим с этого, будет не сравним ни с чем! Правда, выбор этот не для каждого, но для того, кто готов жить сполна, а значит, он и готов взять «хитрую» науку Спаса. Для тех, кто в прослед Спаса вошёл. Для того же, кто обычной жизнью живёт, жертва необходима. И слова наши не для них. Нужно также дать состояться обидам, которые суть замороженное движение души, или замороженные чувства. Одним словом, нужно начать Жить. Тем самым мы высвободим из плена Смагу. Тогда раскроется сердце и обретётся покой.
Но о каком раскрытии сердца можно говорить там, где вся культура напрочь пронизана жертвой? Не жертвенностью! Но ЖЕРТВОЙ! Нас только и делают, что повивают на ответственность. Что означает слово «ответственность»? Ответ. Кому? Перед кем? И почему нас повивают на неё? Разве в ответственности есть что-то крамольное? И каким образом она связана с жертвой, да ещё не даёт раскрыться сердцу? Может, наоборот? Без пояснений не обойтись.
В понятии «ответственность», как и во многих других понятиях, связанных с нашим внутренним миром, мы сталкиваемся с двойственностью. С одной стороны, ответственность – это ответ перед законом, записанным в «душу законную», стояние перед Горним. Ответственность, как говорили наставники, это внутреннее делание каждой души, в мир нарождённой. Своего рода душевное упражнение. Но, как правило, душа наша попадает в плен к личности, которую сама же и творит. Ниже мы этому вопросу уделим должное внимание. И тогда ответственностью становится особое отношение между поступками человека, намерениями, а также оценками этих действий обществом или другими людьми, но непременно через общественную призму. Ответственность изнутри перемещается наружу. Происходит тонкая и подчас неуловимая подмена сути. Вот тут и бутеет Ныть, или жертва, в нас живущая. В своих слабинах мы теперь виним только лишь других, находя себе оправдание. Этакая жалость к себе ломает ток жизни. Образуется КАП (кап – нарост на дереве с деформированными направлениями роста волокон древесины, обычно встречается в виде округлого выроста на стволе или ветке; в Спасе капом называли «нарост», возникающий как следствие любого человеческого заблуждения, в том числе и жалости к самому себе). Кап – это «сволочь». Постепенно она твердеет. И ладно бы сама по себе твердела. Её можно было бы «вышибить». Но в капе этом очень часто мы же сами и застреваем. И тогда он становится нашей темницей, в которой человек живёт кажущейся жизнью. Его одолевают переживания, относящиеся к несуществующим поводам и описываемые обычно сослагательными наклонениями: «Если
Эту ложную очевидность человек принимает за истинную жизнь, и ему урезается. Хотя нужно быть правдивым с самим собой, и эта жизнь в калантаре, а калантарём называлось любое мировоззрение, ограничивающее нас в самом себе (калантарь сродни атхапу, о чём разговор пойдёт ещё ниже), есть истинная жизнь. Просто на большее мы не способны. Но тем не менее нужно видеть свою темницу, свой калантарь, чтобы он томил тебя, как стены тюремные. Страдание такого человека становится образом его мыслей, неизменным образом существования.
Вот так странно говорили наставники в Спасе. Если ты смотришь в себя, или в сердце своё, катишься ты катом по жизненной тропе. А стоит тебе оторвать взор от сердца и устремить его вовне, то станет тебе себя жалко. И тогда ты начнёшь заболачиваться, превращаясь в тименье. Понурый катом катится. А озорной, или в мир смотрящий, пьянеет им и превращается в болото. Но может, он и смотрит в мир, чтобы пьяным быть да хмелем мира насытиться? А воздаяние хмельному – жало в бок и сожаление (рисунок 23).
Рисунок 23. Кат понурого и тименье озорного.
И хотя жертва – следствие уймы и убрать её из себя, пока мироздание разорвано, невозможно, но через понурость, или взор, опущенный в себя, можно её посрамить. Но понурость – это удел мыслителей, или философов. Со стороны, людей мрачней их нет. Только кто душу то их видит? Может быть, эти понурые есть самые радостные? Да! Так оно и есть.
Наша душа в обход личности творит своё окружение таким образом, чтобы прожить необходимые ей чувства, а потому она привлекает в свою жизнь тех людей и те события, которые дадут ей сделать это. И это причина всех неприятностей, которые пробуждают подавленные и скрытые чувства. Если мы не станем делать это осознанно, то это будет происходить вроде как без нашего участия. Но все эти неприятности и есть открытие сердца и очищение чувств, столь необходимые для нашей души. В них и есть наша Задумь! Так что жизнь проявляет заботу о каждом на предмет открытия сердца. В Спасе лишь предлагалось это сделать осознанно, не ожидая, когда это случится по воле судьбы. Мешает же нам в этом страх перед болью, которая связывается нами со страданиями.
Вот только боль не всегда связана со страданиями. И как ни удивительно это звучит, проживая боль, мы получаем чувство полноты, потому как боль делает нас более и более полными. Сбегая же от своей боли, мы, в конце концов, ощутим только опустошение и чувство напрасности жизни. Вот тогда и появляются вопросы о смысле жизни. А потому так важно разделить для себя эти два понятия: «боль» и «страдание». Даже сильная боль не приносит страдания, если её проживать, то есть быть в ней осознанно, понимать, что жизнь ради этой боли. И только она – боль – сделает нас мудрыми. Без этого мы не взойдём к человеку. Страдание же есть следствие разрыва с болью и сбегания от неё. И конечно же, с распечатыванием чувств мы ощутим в себе силу, которую до этого «съедала» живущая в нас сдержанность. Другой вопрос, что этой силой ещё предстоит научиться править, но то, что она «всплеснёт», несомненно!
Но вернёмся опять к душевному устроению Смаги и взглянем на рисунок, который наказители рисовали своим выкормышам. В дальнейшем при освоении некоторых прикладных работ Спаса он даст их понимание (рисунок 24).
Рисунок 24. Дом Смаги – Богородичная звезда, Ярило.
Подобное изображение восьмиконечного устроения души Смаги с престолом в серёдке и сейчас можно увидеть на некоторых иконографических образах Богородицы, которое так и называют: Богородичная звезда. Представления о «девяти силах» уходят в дохристианские времена. В памяти народной сохранялись предания о девяти силах и три девяти именах царя Гороха. В более поздние времена силы чувственной души сравнивали, как и истоты, с девятью чинами ангельскими.
К душевному составу относили также зрение, слух, вкус, обоняние и осязание (то, что в совокупности определяло чутьё). А те чувственные составы, или то, что мы сегодня зовём органами чувств (они в традиционном укладе именовались просто чувствованиями, в отличие от чувств, кои весьма разнообразны и представляют собой порывы, или движения души: вера, надежда, любовь, благоговение, почтение, преданность, благодарность, страх, стыд и многое другое) в Спасе именовались вратами души или вратами мудрости. Через них в душу поступают внешние ощущения и впечатления. Чувствования для наших предков были вещными. И зрение, и вкус, и слух, и обоняние, и осязание – это то, что можно было имать, как всякую вещь. Имать – значит брать, брать в руку ли, в душу ли. Неважно, ибо рука есть выражение души. Это несмотря на их различие в естестве.