Том 38. Полное собрание сочинений.
Шрифт:
(Вваливается Михайла и Игнатъ, оба пьяные.)
Игнатъ. Здорово живете? (Молится на образъ.) А вотъ мы, ядрена палка, какъ разъ къ самовару поспли. Мы къ обдни, анъ отпли, мы къ обду, анъ отъли, мы въ кабакъ, анъ только такъ. Ха, ха, ха. Вы намъ чайку, а мы вамъ винца. Такъ что ль? (Хохочетъ.)
Михайла. Этотъ щеголь-то откол? (Вынимаетъ изъ-за пазухи бутылку, ставитъ на столъ.) Давай чашки.
Акулина. Что жъ хорошо
Игнатъ. Ужъ чего, ядрена палка, лучше, и попили, и погуляли, и домой привезли.
Михайла (наливаетъ чашки и подвигаетъ матери, а потомъ и прохожему). Пей и ты.
Прохожій (беретъ чашку). Приношу чувствительную благодарность. Будьте здоровы. (Выпиваетъ.)
Игнатъ. Молодчина, какъ хлобыснулъ, должно ученый, едрена палка. Съ голодухи то, я чай, по жилкамъ пошла. (Наливаетъ еще.)
Прохожій (пьетъ, къ Михайл и Игнату). Желаю успха во всхъ предпріятіяхъ.
Акулина (Михайл). Что жъ за дорого продалъ?
Игнатъ. Дорого ли недорого. Вс пропили, едрена палка. Правда, Михайла?
Михайла. А то какъ же. Что жъ на нихъ смотрть. Въ кои-то вки и погулять можно.
Марфа. Что куражишься-то. Хорошего мало. Дома сть нечего, а ты вонъ что...
Михайла. Марфа! (угрожающе.)
Марфа. Что Марфа? Знаю, что Марфа. Ахъ не смотрли бы мои глаза, безсовстный.
Михайла. Марфа, смотри!
Марфа. Нечего смотрть, и смотрть не хочу.
Михайла. Разливай вино, подноси гостямъ.
Марфа. Тьфу, песъ лупоглазый, и говорить съ тобой не хочу.
Михайла. Не хочешь? Ахъ ты шкура собачья. Ты что сказала?
Maрфа (качаетъ люльку. Дњти испуганныя, подходятъ къ ней). Что сказала? Сказала не хочу и говорить съ тобой, вотъ и все.
Михайла. Аль забыла? (Вскакиваетъ изъ-за стола и бьетъ ее по головњ, сбиваетъ платокъ.) Разъ.
Марфа. О о о о! (Бњжитъ въ слезахъ къ двери.)
Михайла. Не уйдешь, стерва ты этакая...(Бросается за ней.)
Прохожій (вскакиваетъ отъ стола и хватаетъ Михайлу за руку). Не имешь никакого полнаго права.
Михайла (останавливается, съ удивленіемъ смотритъ на прохожаго). Али давно не битъ?
Прохожій. Не имешь полнаго права женскій полъ подвергать оскорбленіямъ.
Михайла. Ахъ ты сукінъ сынъ. А это видалъ? (Показываетъ кулакъ.)
Прохожій. Не дозволю надъ женскимъ поломъ эксплытацію производить.
Михайла. Я теб такую остолбацію задамъ, что кверху тормашками...
Прохожій. На бей. Что жъ не бьешь? Бей. (Выставляетъ лицо.)
Михайла (пожимаетъ плечами и разводитъ руками). Ну, а какъ я двину?
Прохожій.
Михайла. Ну и чудакъ же, посмотрю на тебя. (Опускаетъ руки и качаетъ головой.)
Игнатъ (къ прохожему). Заразъ видно, что дюже до бабъ охочъ, едрена палка.
Прохожій. Я за права стою.
Михайла (къ Марф, идетъ къ столу, тяжело дыша). Ну, Марфа, здоровую свчу за него поставь. Кабы не онъ, избилъ бы тебя въ дребезги.
Марфа. Чего же и приждать отъ тебя: бейся всю жисть, и пеки, и вари, а какъ что...
Михайла. Ну буде, буде. (Подноситъ прохожему вино.) Пей (Къ жене.) А ты что слюни-то распустила. Ужъ и пошутить нельзя. На деньги прибери: дв трешницы да вотъ два двугривенныхъ.
Акулина. А чай-сахаръ я приказывала.
Михайла (достаетъ свертокъ изъ кармана и подаетъ жен. Марфа беретъ деньги и уходитъ въ чулань, молча оправляя платокъ). Безтолковое это бабье сословіе. (Опять подаетъ прохожему). На, пей.
Прохожій (не пьетъ). Пейте сами.
Михайла. Ну будетъ ломаться.
Прохожій (пьетъ). Будьте благополучны.
Игнатъ (къ прохожему). А видалъ ты, я чай, виды. Охъ хороша на таб бонжурка. Хформенная бонжурка, и гд ты такую досталъ (Показываетъ на его оборванную куртку.) Ты ее не оправляй, она и такъ хороша. Въ годочкахъ она, значитъ, ну да что жъ длать? Кабы у меня такая же была, и меня бы бабы любили. (Къ Марф.) Врно говорю?
Акулина. Напрасно это, Агеичъ, что ничего не видамши человка на смхъ поднимать.
Прохожій. Потому необразованность.
Игнатъ. Я вдь любя. Пей. (Подноситъ.)
(Прохожій пьетъ.)
Акулина. Самъ говорилъ, что отъ ней качества вс, и въ тюрьм изъ-за ней сидлъ.
Михайла. По какимъ же дламъ сидлъ?
Прохожій (очень захмелвшій). За экспропріацію страдалъ.
Михайла. Это какъ же?
Прохожій. А такъ что пришли къ нему, къ толстопузому. Давай, говоримъ, деньги. А то вотъ: ливольверъ. Онъ туды сюды. Вынулъ дв тысячи триста рублей.
Акулина. О Господи. —
Прохожій. Мы только хотли, какъ должно, распорядиться суммой, Зембриковъ руководствовалъ. Налетли... эти воронья. Сейчасъ подъ стражу въ тюрьму заключили.
Игнатъ. И денежки отобрали?
Прохожій. Извстно. Да только не могли они меня обвинить. Прокуроръ на суд мн такое слово сказалъ: вы, говоритъ, украли деньги. А я сейчасъ ему въ отвтъ: крадутъ воры, я говорю. А мы для партіи экспропріацію совершили. Такъ онъ и не могъ мн отвта дать. Туды сюды, ничего не могъ отвтить. Ведите, говоритъ, его въ тюрьму, значитъ въ заточеніе свободной жизни.