Том 4. Белая гвардия, Дни Турбиных (с иллюстрациями)
Шрифт:
Подпевают Николке.
Елена. Какая мерзость!
Шервинский. Стойте. Стойте. Я придумал припев. До, ми, соль. (Поет на церковный мотив.)
Голым профилем…Все
Елена. Это безобразие, господа, перестаньте! Ведь это кощунство!
Мышлаевский. Леночка, брось, дорогая! Весело, и слава Богу! Пей белое вино. Господа, здоровье Елены Васильевны!
Все. Ура!!!
Елена. Тише вы. Василису разбудите. И так уж он твердит, что у нас попойки каждый день. Вы как мастеровые, ей-богу.
Студзинский. Это Лисович? Почему его, Елена Васильевна, все Василисой называют?
Николка. Он, господин капитан, вылитая Василиса. Вся разница в том, что на нем штаны надеты, и подписывается на всех бумажках — вместо Василий Лисович — Вас. Лис.
Мышлаевский. Лена золотая, пей белое вино. Я знаю, отчего ты так расстроена. Знаю. Радость моя, рыжая Лена. Плюнь. Он даже лучше сделал, что уехал. Пересидит там, в Берлине, и великолепно. Ты, Леночка, замечательно выглядишь сегодня. Я тебе откровенно говорю. И капот этот идет к тебе, клянусь честью. Капитан, глянь, какой капот — совершенно зеленый.
Елена. Это электрик, Витенька.
Мышлаевский. Ну, тем хуже. Все равно. Капитан, обрати внимание, не красивая она женщина, ты скажешь?
Студзинский. Елена Васильевна — чрезвычайно красива.
Мышлаевский. Лена. Позволь я тебя обниму и поцелую. (Обнимает и целует.)
Шервинский. Эээ…
Мышлаевский. Шервинский, отойди. От чужой мужней жены отойди.
Шервинский. Позвольте.
Мышлаевский. Мне можно. Я — друг детства.
Шервинский. Свинья ты, а не друг детства.
Николка(поет).
Игривы Брейтмана остроты, И где же сенегальцев роты?Студзинский. Там лучше есть, — про Родзянко!
Николка(поет).
Рожают овцы под брезентом, Родзянко будет президентом.Мышлаевский. Кукиш с маслом он будет президентом. И где же сенегальцев роты? Отвечай, личный адъютант, где обещанные сенегальцы? Леночка, пей вино!
Шервинский.
Мышлаевский. Слушай, это верно?
Шервинский. Даже странно. Если я говорю, что сам видел, вопрос мне кажется неуместным, господин штабс-капитан.
Мышлаевский. Два полка! Что значит — два полка!
Шервинский. Хорошо-с. Тогда не угодно ли выслушать? Вчера его светлость сам сказал мне.
Все. Гетман?
Шервинский. Точно так, Елена Васильевна, гетман. Он сам говорил мне, что в Одесском порту уже разгружают транспорты. Пришли две дивизии сенегалов. Стоит нам продержаться неделю, и нам, Елена Васильевна, простите за выражение, на немцев наплевать.
Студзинский. Предатели!
Мышлаевский. Ну, если это верно, вот Петлюру тогда поймать да повесить.
Николка. Правильно!
Мышлаевский. Повесить, повесить, повесить… Единственное спасение — всех повесить.
Алексей. Вы знаете, кого надо повесить раньше, чем Петлюру?
Шервинский. Интересно.
Алексей. Вот эту самую светлость, вашего гетмана.
Шервинский. Го…го…го…
Алексей. Да-с, господин личный адъютант. И именно за устройство этой миленькой Украины. «Хай живе вильна Украина, от Киева до Берлина». Полгода он издевался над всеми нами. Кто запретил формирование русской армии? Кто терроризовал население этим гнусным языком, которого и на свете не существует? — Гетман! Кто развел всю эту мразь с хвостами на головах? Сам же гетман. А теперь, когда ухватило кота поперек живота, он, небось, начал формировать русскую армию. И теперь в двух шагах враг, а у нас дружины, штабы. Смотрите! Ой, смотрите!
Студзинский. Панику сеете, господин доктор.
Алексей. Я — панику? Вы меня просто понять не хотите. Простите, ведь мы говорили уже. Завтра я иду в ваш дивизион, и если ваш Малышев не возьмет меня врачом, пойду простым рядовым. Мне все это осточертело. С Петлюрой надо покончить. Ох, этот мне гетман!
Студзинский. Зачем же рядовым, Алексей Васильевич? Устроим врачом. Нам это страшно нужно.
Мышлаевский. Завтра пойдем все вместе. Вся императорская Александровская гимназия! Ура!
Алексей. Сволочь он…
Елена. Алеша!
Алексей. Ведь он же сам не говорит на этом проклятом языке. Вчера, не угодно ли? Встречаю эту каналью, доктора Курицкого. Он, изволите ли видеть, разучился говорить по-русски с ноября прошлого года. Тридцать лет говорил и вдруг забыл, и был Курицкий, а стал Курицький, с мягким знаком в середине. Да, так вот я его и спрашиваю: скажите, пожалуйста, как по-украински — кот? Он отвечает: «Кит». Спрашиваю: а как — кит, а он вытаращил глаза и молчит. А теперь не кланяется.