Том 4. Маски
Шрифт:
Убит публицист Домардэн
Нога на ногу, стан изломавши, без лифа, показывая мускулистую, смуглую, голую руку, подмышку и груди, — застрачивала что-то наспех она в свой блокнот, отняв столик.
Как? Корреспондирует?
— Акикуа?
А она, настоящий гарсон, повалясь на козетку, сучила ногами с тем видом развратным, с каким обнажала когда-то пред ним свои прелести:
— А-а-а!
С перекатами: про «Фигаро».
Что? Кому?
Вопрос — праздный, — как если бы спрашивать, — кто он: Иван, Каракалла, Нерон, — питекантропос?
В доисторической бездне сидели.
Схвативши за плечи Лебрейльку, ее протолкав
— Лэссе муа сёль [118] .
— Крэатюр! [119] Он услышал:
— Саль сэнж! [120]
Надев лиф, ставши взаверть, бросая блеснь черноче-шуйчатой талии, юбку рукой захватив, точно вставшая на лапки задние ящерица, шустро шуркнула, точно сухою осокой, в двенадцатый номер, не видя его, будто он и не воздух, которым он все еще дышит; лизнувшись, одернувшись, дернувши носиком, — дверь за собою на ключ; офицерам чеканила твердо головкою, рукою, зажатою бровью.
118
Лэссе муа сель! (фр.)— Вот созданье!
119
Крэатюр! (фр.)— Оставьте меня!
120
Саль сэнж! (фр.)— Грязная обезьяна!
Мандро же, забытый, блокнотный листок зачитал; и в глазах у него заплясали французские буквы:
— О, о! О, лала!
Там стояло: «Такого-то, там-то» (но — пропуски; не обозначено)… — «Пулей шальною убит публицист Домардэн».
— Дьё де дьё! [121]
Дом ар дэн — существует!
В эфире он, отображение прошлого, легкой волной световой, километры отчесывающей от нашей земли: триста тысяч таких километров в секунде; и скоро уже: Домардэн будет зрим в телескоп с Волопаса: с созвездия Солнца — он стерт. Все же: он виден в эфире!
121
дьё де дьё (фр.)— бог богов.
В его физиологии, все еще мысль истощающей, психики нет: психа психика.
Мысль далека, как…созвездие Пса.
Ждали случая стибрить
Мертетев в двенадцатом номере громко докладывал перед Велес-Непещевичем, Миррой Миррицкой, достав портсигар:
— Силы нет!
С треском бросил на стол портсигар.
— Поскорее!
Велес, вздернув плечи, оправил субтильно визитку, над пепельницей тупо дуясь.
— Имейте терпенье.
Почтенный свинух, пережевывал что-то кровавою челюстью, тонус тупого молчания для; и Лебрейль — ногу вытянула, свои икры разглядывая:
— Бьен пикан: са шатуайль! [122]
И он выбросил:
— Случая нет: пока этот торчит Кокоакол, — воняет английским посольством.
Лебрейль, тряся белой копною волос, подавилась, как дымом, от смеха:
— Фэ рьен! [123]
Но
122
Бьен пикан: са шатуайль! (фр.)— Пикантно: это щеночек!
123
Фэ рьен! (фр.)— Ничего!
— Он — мучается!
— Надо длить!
Непещезич бычиную шею с надутою жилой показывал, ухом разинувшись:
— А то придут: и — украдут.
И тонус тупого молчания — длился.
— В чем дело?
Мертетев брезгливо подергал мизинцем, над пеплом сигары, которую в пальцах зажал он:
— Сэрвис милитэр? [124]
— Нет, — печать не приложена, Тертий, — Велес помигал, точно боров, с корыта топыривший рыло.
124
сэрвис милитэр (фр.)— военная служба.
— А мы-то? Вторая неделя. Да он безопасен теперь: не ворующий вор!
Но Велес помотался:
— Коли англичанам отдать, они спрячут его в Полинезию… Маленькая табакерка недавно еще продавалась; в ней чортик: откроете, — чортик пружиною дергает под потолок.
Щелки: глазиков — нет; а в них жил — умный глаз:
— Он и выскочит из Полинезии: к Грею; а Грец — к Клемансо.
И тут —
— глаз осьминога, преумный, —
— из глазика: вымерцал.
— Пусть он один погибает, коль, — пусть ненароком, — узнал слишком многое; вбить в это дело осиновый кол, чтобы прочная точка была.
Он пошлепал губой кровожаждущей.
— Дочь же насиловал, глаз выжигал, — приводила резоны Миррицкая Мирра.
— Пустяк-с! — Непещевич пошлепал губой кровожаждущей.
— Суть в разговоре Бриана и Грея, который он знает.
Лебрейль, сломав руку, пропятивши впалый живот, неприлично расставивши ноги, хваталась ладонью за перекисеводородные космы, дымочком выстреливая: нетг куда провалились — мадам Тилбулга, Тотилтос, Лавр Монархов, которому можно… показывать…; «эти» — не смотрят.
— Итак?
Положили убить; ждали случая стибрить, чтобы тибримый, ставши невидимым, точно секретный пакет, ускользнул от английских агентов.
Был «тибримый» не запечатан пока; и ему принес завтрак лакей; повязавшись салфеткою, вынувши челюсть, ее положив на тарелочку, кокнул яйцом: слизевидная вытекла в рюмочку жидкость, как глаз, — за желтком.
Он — расплакался дрябло на каре-оранжевых каймах, бросивши в лоб жестяные какие-то руки: условный рефлекс, — вероятно.
Свернувши на сторону рожу и точно привязанный к креслу, из кресла висел, разорвавши свой рот, точно в крике, — на каре-оранжевой пляске с наляпанной дикою, синею, кляксою.
Крик был немой.
Полусон, полубред поднимал точно дымку, сгущаясь томительно в сон, ударяющий с катастрофической четкостью.
Верчи железные
Пушка; ядро, — шар железный; расхлопнулось дверцем; и в нем, как кабина; и узник — под локоть введен; ядро вставлено в пушку, которая — хлопнула — в небо! Планета огхлопнулась; пол — потолок; потолок — пол; закон притяжений — не есть.