Том 4. Расплата
Шрифт:
— Уж не намереваетесь ли вы оказать сопротивление? Я с удовольствием всадил бы вам пулю в башку и в завтрашних газетах выглядел бы героем.
— Я не убивал Алису, — сказал он. — Поверьте мне, это правда.
— Вы хотите, чтобы я вам поверил, хотя у меня есть доказательства? За кого вы меня принимаете? За мальчика?
Дрожащим голосом он воскликнул:
— Это ужасно! Я жертва заговора!
— Ну что же, это, по крайней мере, оригинально. Есть чем потрясти жюри!
— Это правда! — с отчаянием повторил он.
— Докажите!
Он
— Скажите, лейтенант, — произнес он дрожащим голосом. — Вы рассказывали про возможность убийства, мотивы, орудия преступления. Какие же мотивы заставили меня покушаться на Росса и Френсиса?
Он совершенно прав, подумал я. В настоящий момент я не могу ничего доказать. Карсон достаточно квалифицированный юрист, чтобы знать, что отыскивать доказательства — не его задача.
— Ну, лейтенант? — торжествующе спросил он.
Он разгадал мою игру.
— Мотив? Он очевиден: вы пытались толкнуть полицию на ложный след. В конце концов истина восторжествует. Я могу и подождать, я не спешу.
— Вы только зря напрягаете свои голосовые связки, лейтенант, — сказал он сухо.
Мне ничего не оставалось, как удалиться. Оказавшись в приемной, я остановился перед секретаршей.
— Скажите, куколка, — промурлыкал я, облокачиваясь на стол и глядя в ее глаза с расстояния пятнадцати сантиметров, — когда вы согласитесь поужинать вместе со мной?
Она так резко отшатнулась назад, что опрокинулась вместе со стулом. Когда она приземлилась с головой между коленями и юбкой, задравшейся до самой талии, моим глазам во всей красе открылись прекрасные ноги и то, что принято называть «полной тайной».
— О, черные кружева? — восхищенно сказал я.
Ей удалось высвободить руку и голову, и она бросила на меня взгляд из-под упавших на глаза черных волос.
— Если я еще раз увижу вас, то убью! — бросила она.
— Ух! А я думал, что вы приготовите мне что-нибудь еще похуже!
Но так как она принялась рыдать и топать ногами, я оставил ее за этим занятием. В глубине души я очень чувствителен, и подобные сцены совершенно выводят меня из себя.
Когда ничего не произошло, а у девочки между тем нервный припадок, могу дать хороший совет: не ведите ее ужинать!
И я быстро вышел из конторы Карсона.
Глава 10
В пять часов я вернулся домой и поставил пластинку «Одна, только одна» в исполнении Фрэнка Синатры, потому что такая музыка соответствовала в тот момент состоянию моей души и лучше Синатры эту песню никто не пел.
Я налил себе стаканчик и прослушал диск до конца. Потом снова наполнил стакан и решил сделать кое-что совсем лишнее: позвонить шерифу.
Он был, разумеется, в офисе, хотя короткое мгновение, пока он не поднял трубку, я предавался несбыточной мечте, что он внезапно
Он дал мне проговорить около трех минут, а потом заявил:
— Но… почему? Почему, черт возьми, вы не арестовали его?
— Я только что объяснил, шериф, — устало ответил я. — От меня ускользают мотивы, которые толкнули его напасть на Росса и Френсиса. По существу, у меня нет никаких серьезных улик, что Карсон убил Алису Рэндалл. В записке нет адресата, только подпись Карсона. Что касается сфабрикованного алиби, то оно основано на слухах, а в семье Рэндаллов лгут так же естественно, как живут.
— Я не говорю, что ему следует предъявить обвинение в убийстве, — запротестовал Лейверс. — Просто вам следовало посадить его, чтобы он все время был под контролем, например в качестве подозреваемого в пособничестве. Не забывайте, что у нас на руках убийство и два покушения за одни сутки! Если что-нибудь случится, вы будете лично отвечать!
— Ладно, шериф, — проворчал я.
— Убийство младшей Рэндалл — дело рук маньяка, вы это отлично знаете! — заорал он. — Если Карсон убийца, нельзя оставлять его на свободе!
С этими словами он бросил трубку.
Я пошел на кухню и сварил яйца и кофе. У меня великолепные познания в кулинарии, хотя репертуар немного ограничен. Он наполовину состоит из яиц а-ля Саган и наполовину из яиц всмятку.
Когда я заканчивал ужин, зазвонил телефон. Я признался в трубку, что меня зовут Уилер, и ожидал услышать оглушительный голос шерифа, но вместо этого услышал ласкающее ухо сопрано.
— Эл, что случилось? Почему мы не видимся?
Я едва не совершил ошибку, произнеся «Кто у аппарата?», но спохватился и самым задушевным голосом, на который только был способен, сказал:
— Ах, это ты, мой ангел!
— Безусловно. Ты меня узнал?
— Может быть, ты думаешь, что я забыл твой голос? — спросил я, рассмеявшись. — Я не спутаю его ни с чьим другим.
— Ну и кто же я?
Отступать больше было некуда.
— Джуди! — бросил я наугад.
— Слава Богу! Я уж было подумала, что ты обманываешь меня. — Ее голос потеплел. — Мне приятно знать, что я единственная женщина у тебя. Даже если я тебя больше не увижу.
— Сокровище, поверь мне, я первый от этого страдаю.
— Знаю, что ты занят делом Рэндаллов, я читала об этом в газетах. Как движется дело?
— Отлично, если нет дождя. А ты как живешь?
— Хорошо. Немного нервничаю с того момента, как ты бросил меня в тот вечер… Это то, что называется чувством долга, да?
— Думаю, какой дурак выдумал эту фразу? — сказал я горько.
— Тут моя вина, я не должна была брать трубку. К тому же ты не велел мне.
— Так всегда происходит, — с облегчением ответил я.
— Правда? — неожиданно прохладным тоном заметила она.