Том 4. Сашка Жегулев. Рассказы и пьесы 1911-1913
Шрифт:
— Слышу, поп.
Аббат восклицает, поднимая руки:
— Господи! Зачем же ты дал такое сердце, которое может жалеть убитого и убийцу? Гарт, иди домой. Веди его домой, Мариетт — да руки ему вымой!
— Кому ты лжешь, поп? — медленно спрашивает Хаггарт. — Богу или дьяволу? Себе или людям? Или всем?
Горько смеется:
— Эй, Гарт! Ты пьян от крови.
— А ты отчего?
Становятся
— Пусть бы на вас обоих грянул гром, вот о чем молю я Бога. Пусть бы грянул гром! Что вы делаете с моим сердцем? Вы рвете его зубами, как жадные собаки. Ты мало пил крови, Гарт, — так пей мою. Ведь ты никогда не будешь сыт, не правда ли, Гарт?
— Ну, ну, — успокоительно говорит аббат. — Веди его домой, Мариетт. Иди домой, Гарт, да спи побольше.
Выходит. Мариетт отходит к двери и останавливается.
— Гарт! Я иду к маленькому Нони.
— Иди.
— Ты идешь со мною?
— Да. Нет. Потом.
— Я иду к маленькому Нони. Что мне сказать ему об отце, когда он проснется?
Хаггарт молчит. Входит Хорре и нерешительно останавливается у порога. Мариетт окидывает его презрительным взглядом и выходит. Молчанье.
Хаггарт. Хорре!
Хорре. Есть.
Хаггарт. Джину!
Хорре. Есть, Нони. Выпей, мальчик, но только не сразу, не сразу, Нони.
Хаггарт пьет. Потом с улыбкой осматривает комнату.
— Никого. Ты видел его, Хорре? Он там за пологом. Ты подумай, матросик: вот и опять мы с ним одни.
— Иди-ка домой, Нони!
— Сейчас. Дай джину.
Пьет.
— А что они? Пошли?
— Побежали, Нони. Иди-ка домой, мальчик. Побежали, как козы — я уж так смеялся, Нони.
Оба смеются.
— Сними-ка мне вот эту игрушку, Хорре. Да, да, кораблик. Это он делал, Хорре.
Рассматривает игрушку.
— Смотри, как искусно сделан кливер, Хорре. Молодец Филипп. Но фалы плохи, погляди. Нет, Филипп. Не видал ты, как снастятся настоящие корабли, которые рыскают по океану, рвут его седые валы. Не этой ли игрушкой хотел ты утолить твою маленькую жажду, глупец!
Бросает кораблик и встает.
— Хорре! Боцман!
— Есть.
— Призови тех. Я снова беру командование, Хорре.
Матрос бледнеет и кричит восторженно.
—
— Дойдешь! И ведь нужно же отнять у этих наши деньги, как ты думаешь, Хорре? Поиграли и довольно — как ты полагаешь, Хорре?
Смеется. Молитвенно сложив руки, смотрит на него матрос и плачет.
Картина 7
— …Это твои товарищи, Хаггарт? Я так рада видеть их. Ты говорил, Гарт, да, ты говорил, что у них совсем другие лица, чем у наших, и это правда. О, какая это правда. У наших тоже красивые лица — вы не подумайте, что наши рыбаки безобразны — но у них нет этих глубоких страшных шрамов. Мне они очень нравятся, уверяю тебя, Гарт… Вы, вероятно, друг Хаггарта. у вас такие строгие, славные глаза?.. Но вы молчите? Отчего они молчат, Хаггарт, ты не велел им говорить? И отчего ты сам молчишь, Хаггарт — Хаггарт!
Озаренный бегучим светом факелов, стоит Хаггарт и слушает бесстрастно торопливую, взволнованную речь. Тревожно поблескивает металл оружия и одежды; играет огонь и на лицах тех, что безмолвным кольцом окружают Хаггарта — его близкие, его друзья. А в отдалении другая игра: там молча пляшет большой корабль и бросает на черные волны свои огни, и черная вода играет ими — заплетает, как косу, гасит и снова зажигает.
Говорливый шум и плеск — и жуткое безмолвие чем-то скованных родных человеческих уст.
— Я слушаю тебя, Мариетт, — говорит наконец Хаггарт. — Чего надо тебе, Мариетт? Этого не может быть, чтобы кто-нибудь обидел тебя, я не велел им касаться твоего дома.
— О, нет, Хаггарт, нет: меня никто не обидел! — весело восклицает Мариетт. — Но тебе не нравится, что я держу в руках маленького Нони? — тогда я положу его вот здесь между скал. Тут ему будет тепло и уютно, как в люльке. Вот так! Не бойся разбудить его, Гарт, он спит крепко и ничего не услышит. Можно кричать, петь, стрелять из пистолета… у мальчишки такой славный сон!
— Чего надо тебе, Мариетт? Я не звал тебя сюда и мне не нравится, что ты пришла.
— Конечно, ты не звал меня сюда, Хаггарт, да конечно же! Но когда начался пожар, я подумала: теперь мне светло идти, теперь я не споткнусь и я пошла. Твои друзья не обидятся, Хаггарт, если я попрошу их немного отойти? Мне нужно кое-что сказать тебе, Гарт… конечно, это нужно было сделать раньше, я понимаю, Гарт, но я вспомнила только теперь. Идти было так светло.
Хаггарт говорит угрюмо: