Том 5. Рассказы и пьесы 1914-1915
Шрифт:
Брике.Это уже не работа, когда сюда являются всякие бароны! Вот они смеются, а я негодую, я негодую, Джим. Что им здесь надо, этим баронам? Пусть воруют кур в другом курятнике, а нас оставят в покое. Ах, будь я министром, я бы сделал железную решетку между нами и этими господами.
Джексон.Мне тоже очень жаль Консуэллочку… и противно. И почему-то мне кажется, что все мы сегодня больше похожи на мошенников, нежели на честных артистов… Тебе не кажется, Зинида?
Зинида.Всякий делает что хочет. Это
Брике.Оставь, мама, это неправда! Вовсе всякий не делает что хочет, а выходит так… черт его знает, почему!
Входят Анжелика и Томас, гимнаст. В костюмах.
Анжелика.Здесь будет шампанское?
Брике.А ты уж и обрадовалась?
Томас.Вот оно. Ого, сколько!
Анжелика.Мне граф сказал, чтобы я шла, я его встретила…
Брике (сердито).Сказал, ну и иди, а радоваться тут нечего! Смотри, Анжелика, ты плохо кончишь, я тебя насквозь вижу… Как она работает, Томас?
Томас.Хорошо.
Анжелика (тихо).У, какой сегодня сердитый папа Брике!
Входят Тот, Тили и Поли, за ними еще какой-то артист. Все в костюмах.
Тили.Поли, ты очень хочешь шампанского?
Поли.Нет, совсем не хочу. А ты, Тили?
Тили.И я очень не хочу. Тот, ты видал, как ходит граф? (Ходит, передразнивая Манчини. Смех.)
Поли.А я буду барон, возьми меня под ручку. Тише, осел, ты наступил мне на любимое родословное дерево,
Анжелика.Сейчас кончится, теперь скачет Консуэлла, это ее вальс. Какой у нее успех!
Все слушают вальс на арене. Тили и Поли подпевают.
Но она так красива! Это ее цветы?
Слушают. Внезапно точно опять рушится стена: гром аплодисментов, крики, рев. Здесь движение. Артисты наливают шампанское. Входят новые, смеясь и болтая. Становятся скромны при виде директора и шампанского.
Голоса.Сейчас идут!
— Какой успех!
— Еще бы, когда весь партер…
— А что будет с танго?
— Не завидуй, Альфонсинка!
Брике.Тише. Без толкотни. Зинида, ты не молчи же… Высший свет!
Входит под руку с твердо шагающим бароном Консуэлла. Она сияет. Манчини важен и счастлив. Позади них берейторы, артисты и артистки. В петлице у барона огненно-красная роза.
Все аплодируют: «Браво, браво!»
Консуэлла.Господа… мои милые… Папа, я не могу. (Бросается к Манчини и прячет лицо у него на плече)
Манчини с улыбкой смотрит через ее голову на барона. Барон также
Брике.Довольно, довольно, дети!
Манчини.Ну, успокойся, успокойся, дитя мое… Как тебя все любят. (Выступая несколько.)Господа! Барон Реньяр оказал мне честь и вчера просил руки моей дочери, графини Вероники, которую вы знали под именем Консуэллы. Прошу вас взять бокалы…
Консуэлла.Нет, я и сегодня Консуэлла и всегда буду Консуэлла. Зинида, милая! (Бросается на шею к Зиниде)
Новые аплодисменты.
Брике.Да перестаньте же. Тише! Берите бокалы и… да берите же! Пришли, так берите!
Тили (дрожа).Они очень испугались. Возьми раньше сам, папа, а мы за тобою.
Берут бокалы. Консуэлла возле барона, левой рукой держится за рукав его фрака, в правой бокал, из которого разливается вино.
Барон.У вас разливается вино, Консуэлла.
Консуэлла.Ах! — ну, ничего. Я тоже боюсь. Тебе страшно, папа?
Манчини.Глупенькая…
Неловкое молчание.
Брике (выступая).Графиня! Как директор этого цирка… имевший счастье неоднократно… наблюдать… ваши успехи…
Консуэлла.Я не хочу так, папа Брике. Я — Консуэлла. Что вы со мною делаете? Я буду плакать. Не хочу «графиня», поцелуй меня, Брике!
Брике.Ах, тебя погубили книги, Консуэлла! (Со слезами целует Консуэллу.)
Смех, аплодисменты, клоуны кудахчут, лают и всеми другими способами выражают свое волнение и восторг. Пестрая толпа клоунов, костюмированных к пантомиме артистов, начинает оживляться. Барон неподвижен, вокруг него пространство, чокаются с ним быстро и почтительно и тотчас же отходят. С Консуэллой чокаются весело и охотно; с женщинами она целуется.
Джексон.Тише!.. Консуэлла! С сегодняшнего дня я гашу мое солнце: пусть темная ночь наступит с твоим уходом. Ты была славным товарищем и работником; мы все тебя любили и будем любить следы твоих ножек на песке. Больше у нас ничего не осталось!
Консуэлла.Ты такой добрый — такой добрый, Джим, что лучше тебя нет! И твое солнце лучше всех солнц, я столько на него смеялась! Альфред, мой милый, — что же ты не подходил, я тебя искала?
Безано.Поздравляю вас, графиня.
Консуэлла.Альфред! Я — Консуэлла!
Безано.Когда вы на коне, но здесь… я поздравляю вас, графиня. (Отходит, едва коснувшись бокала. Консуэлла еще держит свой.)