Том 7. Пьесы
Шрифт:
Ананасов. Да вы что, издеваетесь надо мной? Читайте!
Те же и дедушка, он выходит из ванной.
Дедушка. Здравствуйте, Анатолий Эсперович. Не признали? А я у вашего покойного папаши в дворниках состоял. У них, у Экипажевых, на Коровьем валу домик свой был. Вы тогда еще такой лихой молодой человек были… Ох, лихой студентик… ох, лихой!
Экипажев. Иван! Ты как сюда
Дедушка. Прямо из ванны и попал. Очень просто. Душ принимал.
Отец. Домик на Коровьем валу?
Экипажев. А как же! Помилуйте! Весьма порядочный домик, — двадцать пять квартир. Отобрали-с… Экспроприировали-с.
Отец. Эге!
Без дедушки.
Ананасов. Ну, читайте же, читайте!
Шура. Читайте! А ну вас всех!
Экипажев. Пардон. Мне пора. Общий поклон. По-английски.
Ананасов. Нет, зачем же по-английски? Пусть лучше будет по-русски. (Шепотом.)Будьте любезны атанде — или в рыло!
Шура. Куда? Поперек двери лягу!
Входит Калерия.
Отец. Тише… (Читает.)«Магазином Госторга уплачено гражданину Экипажеву…»
Экипажев. Это не я.
Отец. «…Экипажеву А.Э….»
Экипажев. А.Э. — то я.
Отец. «…за дамские серьги четыре тысячи пятьсот рублей».
Экипажев. Ах да, действительно. Теперь помню. Как раз перед самым весенним дерби.
Калерия. Я так и предчувствовала!..
Шура. Ну, что ему теперь сделать? В морду плюнуть?
Ананасов. Что же это в конце концов значит, многоуважаемый товарищ, объясните!
Экипажев. Господа! Вы должны понять и простить. В минуту жизни трудную. Интеллигенцию так жали, так жали…
Калерия. Но ведь я служила. Я всегда служила… Я отдавала тебе все жалованье до копейки.
Экипажев. На сохранение, на сохранение. Кроме того, господа, у меня могли быть слабости. Маленькие человеческие слабости… При изнурительном умственном труде… Бега освежают… Это так естественно… У… гм… Наполеона тоже были слабости… таково свойство высокоинтеллигентных индивидуумов… Я даже как-то об этом писал в одной из своих философических брошюр.
Входит дедушка с брошюрой.
Дедушка. Вот
Парасюк (берет брошюру, читает). «Несколько интимных мыслей по вопросу об однополой любви в Древней Греции, с иллюстрациями, сочинение доктора эстетики А.Э.Экипажева». Пустячок — философическая брошюрка!.. Гм…
Отец. Да уж… Что и говорить… Не Герцен…
Дедушка. В особенности картинки… (Фыркает.)
Калерия. Ты проиграл мое приданое на бегах! В тотализатор! Ты погубил мою жизнь… Мне тридцать пять лет! Тридцать пять лет! Кто меня возьмет? Ты мне больше не отец! Я ненавижу тебя! Доктор эстетики! Плюю на тебя! Ненавижу!
Экипажев. А я как раз собирался передать тебе знамя.
Ананасов. Заявляю публично, что вы стерва! Я тебе сейчас буду бить морду! (Бросается на Экипажева.)
Драка.
Мать. Ай, срам какой! Два образованных человека из-за приданого друг друга по мордам хлещут.
Драка, все их разнимают, валятся фикусы, посуда. Погром.
Милиция! Милиция!
Парасюк. Ну, ну! Без драки тут! Это вам не Коровий вал, и не купеческая свадьба, и не Древняя Греция.
Входит Агнесса.
Агнесса. Что за базар?
Экипажев. Вот-с. Полюбуйся на своего хама. Пенсне мне разбил! Нет, каков гусь! Парасюк!
Начиная отсюда, сцена идет в четком, но очень замедленном темпе. После каждой реплики короткая пауза.
Агнесса. Где Парасюк?
Экипажев (показывая на Ананасова). Вот Парасюк.
Агнесса. Он — Парасюк?
Ананасов. Кто — Парасюк?
Экипажев. Ты — Парасюк.
Ананасов. Я — Парасюк?
Калерия. Эжен!
Экипажев. Кто — Эжен?
Ананасов. Я — Эжен.
Экипажев. Ты — Эжен?
Калерия. Он — Эжен.
Экипажев. Парасюк — Эжен?
Агнесса. Парасюк — не Эжен.
Экипажев. Эжен — Парасюк?
Калерия. Эжен — не Парасюк.
Ананасов. Эжен — Ананасов.