Томас Чаттертон
Шрифт:
Томас. Он еще кое-что сказал о приятном. И я думаю, он в этом разбирается. Он заговорил о приятности моих мыслей и о том, что сегодня, и завтра, и еще какое-то время я буду красивым. Но потом, дескать, мне придется вышколить свою фантазию, доверившись тому, что принято называть духом.
Сара. Он тебе совсем заморочил голову. Был бы это честный человек, он бы не льстил и не делал двусмысленных намеков.
Томас. Если бы ты его увидела, ты бы заговорила по-другому!
Сара.
Томас. Я, наверное, никогда больше его не увижу. Он живет не в Бристоле. Он прибыл издалека. И не сказал мне, где это Далеко. Я только знаю, что он здесь не останется, не вправе остаться. Он говорил о какой-то должности, которую ему доверили, но — ничего определенного. Под конец я узнал, что он беден, очень беден. Беднее, чем мы. При расставании он подарил мне три шиллинга. Случайно упомянув, что это вся его наличность. Да и эти деньги, эти три монетки, — из кармана одного богатого человека.
Сара. Томас!..
Томас. Тот человек вскочил на лошадь. Умчался прочь. А монетки валялись в пыли, и мой новый знакомый подобрал их, сохранил, чтобы сделать потом что-то хорошее.
Сара. Ты лжешь. Ты эту историю выдумал. В ней нет ничего реального. Ты так же голоден, как прежде.
Томас. Ничего я не выдумал! Придет врач, и ты выздоровеешь. Я ему отнес шиллинг. Правда, ему еще надо было съездить в деревню, потому что у порога доктора дожидалась, помимо меня, акушерка, которая хотела проводить его к роженице. Когда я дал ему деньги, он обещал, что сегодня вечером заглянет к тебе. А вот и оставшиеся два шиллинга — чтобы купить лекарство и что ты еще захочешь.
Сара. Я не хочу ни врача, ни лекарств!
Томас. Уже не первую неделю ты жалуешься и просишь помощи: говоришь, тебе нужен врач, добрый совет, уход…
Сара. Три шиллинга не сделают бедного человека богатым.
Томас. Они помогут продержаться. А вскоре у меня появится приработок.
Сара. Спальное место и еду тебе обеспечат, а также постельное белье и одежду — больше ничего.
Томас. Я предприимчив. Попробую писать для газет.
Сара. Ты высоко занесся, и мысли у тебя путаются. Как я могу тебе верить? Ты говоришь о ком-то, описываешь его внешность, упоминаешь, что в Бристоле он появился случайно: чужак, странник, но бедный, хоть и хорошо одет; ко всему прочему — вор, подбирающий с дороги монетки… Так как же его зовут? Проявив к тебе такое расположение, он наверняка назвал свое имя, которое ты до сих пор скрываешь.
Томас. Абуриэль.
Сара. Абуриэль? Это не человеческое имя. Томас, загляни в себя! Ты выдумал это слово. Опусти голову и признай, что ты лжец!
Томас (кланяется). Это мы, сэр: моя мать Сара и я, Томас Чаттертон. Там есть одна довольно ценная книжка, сэр: «The Recueille of the Historys of Troye» бургундского
5
«Собрание повествований о Трое» (староангл.) — французский рыцарский роман, написанный Раулем Лефевром, священником времен короля Филиппа III. Переведен Уильямом Кекстоном и напечатан им в 1473 или 1474 году в Брюгге. «Собрание повествований» считается первой книгой, напечатанной на английском языке. Этот том сегодня находится в Хантингтонской библиотеке (США).
Ламберт (неожиданно поворачивается к нему). Вот как… Мне, собственно, ни к чему это знать. Я сам вижу, что у вас имеются старые зачитанные книжки, ни на что не годные.
Сара. Ты слишком навязчив, Томас.
Томас. Простите, сэр… Я только хотел показать, что не вовсе лишен познаний…
Ламберт (поворачивается к кровати Сары). Мы пришли, чтобы заключить договор, — господин городской писец со своим свидетелем и я. Вы, сударыня, утверждали, что ваш законный сын Томас хорошо воспитан и клиентов не отпугнет. (Он приближается к Томасу.) Против его внешнего вида мне возразить нечего; правда, он худее, чем хотелось бы.
Сара. Мы бедны, сэр. Он нарастит мясо, когда начнет столоваться за вашим столом.
Ламберт. Так ты думаешь, что сможешь стоять за пюпитром, копировать документы, составлять счета и прошения?
Томас. Да, сэр.
Ламберт. Ты умеешь читать, понимать прочитанное, писать, считать? Так указано в свидетельстве, выданном Колтонской школой.
Томас. Да, сэр.
Ламберт. Покажи, что ты копировал в последнее время.
Томас. Вас интересует курсив? Или изящные шрифты? Может быть, римский? Я разбираю и печатные буквы, вырезанные Уильямом Кекстоном.
Ламберт (приближается к столу). Что тебе до этого Кекстона? Я хочу увидеть твои последние упражнения.
Томас. Это, сэр, образчик скорописи — очень быстрого письма.
Ламберт (читает вслух). «— Он вдруг остановился, будто забыл что-то, оглянулся, дотронулся белой рукой до голубой предвечерней дымки и дважды произнес, приглушенно: Я — Абуриэль…»
Томас. Сэр, это ничего не значит, поверьте, — просто упражнение в чистописании. Ты что-то выдумал… И вот оно уже записано, без всякой разумной цели.
Ламберт (с любопытством смотрит на Томаса). Здесь еще раз значится: АБУРИЭЛЬ.