Томка и блудный сын
Шрифт:
– Я ехала мимо и видела, как вы парковались, – заявила женщина с порога, не утруждая себя приветствием. – Очень хорошо.
– Ничего хорошего не вижу.
С момента нашей последней встречи в ней произошли некоторые изменения. Во-первых, появился густой слой макияжа, точнее, тонального крема, нанесенного на правую щеку чуть ниже глаз (ее били?). Во-вторых, женщина нервничала. Если вчера она волновалась и выглядела потерянной, то сейчас вела себя так, словно ее обокрали. Я предложил присесть к столу. Она осталась на месте, теребила сумочку и сверлила меня взглядом.
– Что-то случилось?
– Вот
– Я все же посоветовал бы вам присесть.
Она подошла к столу, резко выдвинула стул, уселась. Я занял директорское место. – А теперь мы успокоились и еще раз попытались объяснить, что случилось.
Тут она совсем взвилась:
– Пропал мой сын, а вы еще спрашиваете! Заявляете, что с ним все в порядке, а потом пропадаете сами и не отвечаете на звонки! А теперь с таким барским видом спрашиваете, что случилось! Что случилось, что случилось…
Она была вне себя от ярости. Такую реакцию родственников пропавших людей я наблюдаю в своем кабинете впервые.
Я молчал. Сказавши «А» на кануне вечером, сейчас я обязан продолжить алфавит. Но теперь моим клиентом был Сергей Круглов. Дурацкая ситуация, и мое дальнейшее поведение зависело от того, что интересного нароет Петя в ноутбуке.
– Я могу лишь повториться, что с Сергеем все в порядке.
– Вы разговаривали с ним?
Она смотрела жадно. Я молчал. Невероятных усилий мне стоило не отвести глаза, из-за чего я обильно покраснел. Ненавижу вопросы, требующие однозначного ответа. Моя бывшая жена Марина умела на них отвечать, витиевато и хитро, и ответ вопросом на вопрос являлся самым простым приемом.
Я стал тупить:
– Это конфиденциальная информация.
– Что?!
«Держись, Антоха».
– Конфиденциальная информация.
Ольга даже опешила. Раскрыла рот.
– Да какая… как!.. Подождите, не я ли оплатила ваши услуги?
– Вы.
– Значит, я могу требовать отчета?
– Формально – да.
– Что значит формально?
Я вышел из-за стола, открыл окно. В кабинет ворвался шум города. Я остался стоять у подоконника.
– Видите ли, Ольга, дело принимает необычный оборот. Из соображений безопасности я вынужден скрывать местонахождение Сергея даже от его близких.
«Ты умница, Антошка!» – похвалил я себя, когда увидел, как быстро изменилось выражение ее лица. Ольга растерялась.
Решение проблемы, действительно, пришло неожиданно. Самый верный способ – выставить против дамочки безупречную форму отказа, принятую в официальных органах. Уж мне ли ее не знать! «В интересах следствия на данном этапе мы не можем сообщить вам какую-либо информацию», – говорил я сотни или даже тысячи раз, и не всегда говорил правду, каюсь. Конечно, я уже давно не служу в органах и передо мной сидела не скромная просительница, а клиентка, заплатившая деньги, но суть дела не меняется. – Но вы знаете, где он находится?
– Да.
– И говорили с ним?
– Да, говорил.
– Что ж, это уже лучше.
Ольга задумалась. Начала покусывать губы. И тут…
Тут со мной что-то произошло. Вспышка. Я не могу объяснить ее ни шестым чувством, ни привычкой анализировать малозаметные детали. Порой мне кажется, что эти крупицы озарения бросаются нам с неба очень добрым
– Скажите, вы в детстве переучивали сына держать вилку в правой руке?
Ольга мучительно оторвалась от своих размышлений.
– Что вы говорите? О чем вы?
– Нет, ничего, просто спросил.
– Вы бы делом занимались.
– Именно вашим делом я сейчас и занимаюсь.
Я сел за стол, взял свой мобильный телефон, поднял его почти на уровень лица и повернул к себе дисплеем.
– Одну минуту, Ольга.
Она не обратила на меня внимания, сосредоточенно вглядываясь в узор на линолеуме. Я, делая вид, что ищу что-то в справочнике, вывел телефон в режим фотосъемки и сделал один кадр. Ольга получилась немного размазанной. Когда она повернулась ко мне, чтобы задать вопрос, я незаметно нажал еще раз, мысленно похвалив себя за то, что заранее отключил опцию звукового сопровождения. Если бы сейчас моя клиентка услышала звук сработавшего затвора фотоаппарата, я бы огреб проблем.
– Итак, – сказала Ольга, – вы отказываетесь предоставить мне информацию?
– Пока – да. Как только станет возможным, Сергей сам выйдет на связь с вами.
– Вы понимаете, чем это чревато?
– Интересно узнать, чем?
– Я прямо сейчас, выйдя из вашего офиса, направлюсь в полицию и напишу заявление. Вас лишат лицензии.
– Угрожаете?
Она прищурилась. Я смотрел ей прямо в глаза. Угрозы лишить меня лицензии в этом кабинете звучат слишком редко, чтобы оставлять их без внимания.
– Думайте что хотите, – выдохнула Ольга Круглова и поднялась. Я приподнялся тоже.
– Вы имеете право жаловаться на меня в любую инстанцию. Адреса и телефоны организаций, курирующих деятельность частных сыщиков, висят на стенде в холле. Полагаю, ваше заявление рассмотрят в положенный срок.
Она ничего не ответила, повернулась и ушла. Едва стук ее каблуков переместился в коридор, я бросился в приемную.
– Петя, кто из парней свободен?
Тот выглянул из-за монитора.
– Ээ… кажется, Стадухин пошел вниз, в магазин.
– Быстро выдерни его и пошли за этой дамой. Бегом!
Петя тут же набрал номер на проводном телефоне. Ожидая ответа, он сказал мне:
– Насчет этой базы, Антон… Я до конца еще не проверил, но похоже на стопроцентное фуфло.
– А в чем тогда прикол?
– Скажу позже.
17
Саша Стадухин проработал в моем агентстве чуть больше полугода, но уже успел обзавестись колоритным прозвищем Принц. Дело в том, что у тридцатилетнего парня голова почти потеряла волосы. Высокий и худой Саша стал похож на принца Уильяма, чью свадьбу в прямом эфире показывали недавно все крупнейшие информационные и музыкальные каналы мира. Я, помнится, тогда громко шуганул Настю, прилипшую к экрану в самый разгар рабочего дня. Уж не знаю, каким темпераментом обладал настоящий Уильям, но наш Александр слыл парнем немногословным, неторопливым и покладистым. Как он при такой вальяжности успевал делать порученное дело в срок, оставалось за гранью моего понимания.