Тонкая грань
Шрифт:
Первый же удар, принятый Ичиго на лезвие своего меча, отправил его в стремительный затяжной полет, заставив множество раз кувыркнуться в воздухе. Но Йоко держала слово и не была намерена останавливаться на достигнутом. Пользуясь открытостью противника, она вновь перешла в атаку. Маска Пустого, которая давала парню силы и, видимо, обеспечивала что-то вроде иерро, начала трескаться, и после каждого пропущенного удара от нее откалывались куски.
— В чем дело, Куросаки? — осведомилась Йоко, очередным страшным ударом подбросив его настолько высоко, что своим телом он пробил потолок башни. — Ты меня разочаровываешь. Не понимаю, чем руководствовались капитаны, полагаясь на тебя. Поверить не могу, что ты так слаб. Еще немного, и я просто
Пока она отвлеклась на разговор, Куросаки смог перевести дух и начал контратаку. Видимо, вняв совету, Гетсугу он больше не использовал. Возможно, понял её бесполезность в данной ситуации, а, может, боялся вновь случайно атаковать Иноуэ. Этого Йоко не знала, да и знать не хотела, просто уклоняясь от многочисленных ударов мечом, которые Ичиго наносил почти бессистемно, наобум. Это выглядело как-то слишком жалко и все больше напоминало их дурацкий бой в Сейрейтее, который разнообразился только тогда, когда путем превозмогания парень пробудил часть своей силы.
— Довольно! — резко оборвала его атаку Йоко, просто схватив черное лезвие меча рукой. Куросаки, явно не ожидав подобного, попытался было вырвать его, но тщетно — держала Накамура крепко, и её рука от рывка сдвинулась максимум на пару сантиметров.
От удара, пришедшегося в грудь, Ичиго сдавленно охнул. Остатки маски, до этого закрывавшие около четверти его лица, разлетелись окончательно, а во рту появился солоновато-металлический привкус крови. В придачу рана мечом, нанесенная в самом начале боя и уже мало-мальски затянувшаяся при помощи естественной регенерации, вновь открылась. Кровь хлынула рекой, пропитывая черное косодэ. Накатила неприятная слабость, но Ичиго быстро взял себя в руки. Не время сейчас!
Окинув взглядом Накамуру, он неприязненно покосился на электрические разряды, окружающие её тело. Проклятая техника, куда более мощная, чем у Гриммджоу, сводила на нет все его удары и блоки.
Но какого черта?! Почему?!
Неужели с момента их прошлого боя он ни на шаг к ней не приблизился? Почему лейтенант Пятого Отряда все еще настолько сильнее его, хотя сражается голыми руками? Чем он занимался всё это время?
Новый удар оказался настолько чудовищным, что в глазах потемнело. Ощущения были такими, словно его не ударила не слишком-то отличающаяся мускулатурой девушка, а на полном ходу налетел локомотив. Боль в районе грудной клетки, обостряющаяся при дыхании, наверняка свидетельствовала о переломе ребра, хорошо, если только одного.
Орихиме испуганно зажмурилась, когда после очередного удара с кулака Накамуры-сан сорвалась волна чистой энергии, похожая на сплошной поток электричества, и угодила прямиком в потолок. По нему пошли огромные трещины, и уже спустя несколько секунд огромные каменные глыбы полетели прямо на них с Улькиоррой-куном. Щит выдержал напор — камни, наткнувшись на него, разлетались во все стороны.
Когда пыль осела, Иноуэ увидела, что в голубом небе, что было на самом деле куполом Лас Ночес, красуется огромная уродливая дыра, а Куросаки-кун и Накамура-сан куда-то исчезли. Сложить два и два и сделать верные выводы не составило проблем, и она умоляюще посмотрела на сидящего напротив нее арранкара. Надежды на то, что он выполнит её просьбу, было мало, но она должна была попытаться. И даже если он откажет, она сама найдет способ подняться на крышу. Она должна быть там. С Куросаки-куном. Ведь именно ради нее он пришел сюда и сейчас рискует своей жизнью.
Логика Накамуры-сан, когда та объясняла ему причину их боя, показалась Орихиме несколько странной, но не лишенной смысла. Но как же Иноуэ, ненавидящей сражения и насилие в целом, не хотелось, чтобы они сражались друг с другом…
Но ведь Накамура-сан не убьет его, правда?..
— Улькиорра-кун, пожалуйста, помоги мне подняться! — взмолилась она, отчаянно смотря в его равнодушные зеленые глаза.
— Зачем тебе это, женщина? — негромко осведомился он.
Как же тяжело выражать словами то, что ты чувствуешь сердцем и душой… Как объяснить ему?.. Иноуэ не знала, но молчать было нельзя. Она должна была дать ответ.
— Потому что я не хочу, чтобы дорогой мне человек пострадал, — произнесла она.
— И как ты поможешь ему, оказавшись там? — продолжал допрос Улькиорра. — Я не позволю тебе вмешиваться в бой. Так что ты сделаешь?
— Мне не нужно вмешиваться, — покачала головой Орихиме, с легкой, чуть мечтательной улыбкой смотря перед собой. — Мне просто надо быть рядом. Этого достаточно.
— Для чего?
Каждый последующий вопрос был сложнее предыдущего, но к Орихиме внезапно пришло осознание. Она точно знала, что ей нужно было сказать. Ответ лежал на поверхности и был проще некуда.
— Потому что наши души связаны, — проговорила она, приложив ладонь к груди. — И эта связь… наша дружба, наша вера друг в друга… она дает нам силы. Душа и сердце — это не то, что можно увидеть глазами. Они — это и есть то, что связывает нас друг с другом. Это то, что позволяет нам разделить чужую боль. Это желание заботиться и защитить того, кто тебе дорог. Вот что такое душа, Улькиорра-кун. — Иноуэ подняла на него глаза, и на секунду ей показалось, что во взгляде Улькиорры промелькнуло что-то. — Поэтому, пожалуйста, помоги мне подняться и быть рядом… с Куросаки-куном…
Когда Ичиго пробил своим телом купол и вылетел за пределы Лас Ночес, Йоко незамедлительно последовала за ним. Выглядел парень к тому моменту уже откровенно паршиво: ужасно потрепанный, весь в крови, что сочилась из серьезных и не очень ран, плюс к этому появилась в нем какая-то надломленность, словно он резко разуверился в своих силах. И это парень, который воинственно заявлял ей в лицо, что побьет Соскэ? Сплошное разочарование… Отпускать его в Каракуру, чтобы он там бездарно убился, было бы просто глупо. Посему выходило, что единственное, что ей оставалось, это избить его до полной потери сознания и оставить в Уэко Мундо до тех пор, пока битва в мире живых не закончится. И именно этим Накамура сейчас и занималась. Вот только выносливость Ичиго, о которой она успела подзабыть, давала о себе знать, в результате чего Куросаки стойко терпел все её удары и отправляться в бессознательное состояние не спешил. Это раздражало. Очень раздражало. Какого черта она тратит столько времени на этого парня?! Можно было, конечно, применить какой-нибудь прием из разряда убойных, но рисковать не хотелось. Не хватало еще только ненароком убить его. И как потом смотреть в глаза тем, кому Ичиго стал небезразличен? Например, Ренджи или Рукии. В общем, складывалось впечатление, что весь так называемый прирост силы у Куросаки ушел в выносливость.
— Да провались ты! — в сердцах рявкнула Йоко, когда этот так называемый бой продлился еще пять минут, а Куросаки все еще был на ногах.
Терпение Накамуры лопнуло. Аура Шунко засияла еще неистовее, а духовная энергия, покрывавшая её тело, достигла максимальной плотности. От удара, обрушившегося на парня, отчетливо хрустнули кости, а сам он обильно отхаркнул кровью. После этого реацу сделала свое дело, и Ичиго отшвырнуло от Йоко с такой силой, что он пробил собой насквозь несколько башен, после чего рухнул на крышу купола и уже не подавал признаков пребывания в сознании. Выглядеть он стал еще хуже: грудная клетка приняла неестественную форму, будучи переломанной в кашу. Но, несмотря на страшные травмы, источник его реацу угасать не торопился, хоть и истощился почти что до нуля.