Тонкая нить предназначения
Шрифт:
– Что она от тебя хотела?
Девушка была так погружена в собственные мысли, что не услышала скрипа приоткрывшейся двери и потому испуганно вздрогнула, услышав вопрос Алексея.
– Тьфу ты… Напугал!
– Прости. Не думал, что так выйдет. Так что Лика от тебя хотела?
Алексей, похоже, совершенно забыл о том, что они с Мариной поругались и еще находились, несмотря на чаепитие, в состоянии холодной войны.
– Сама не поняла, – пожала плечами девушка. Молодой человек опустился в кресло, которое до него занимала Лика, и вопросительно поднял брови, ожидая продолжения. Марине же,
– Спрашивала про усадьбу: почему мы проявили к ней интерес.
– И все? – недоверчиво спросил Алексей.
– И все.
– И ради этого стоило просить тебя о приватной беседе?
– Леш, я сама не знаю, что она на самом деле хотела, – с досадой ответила Марина. – Это несколько… странная женщина, не находишь?
– Олег сказал мне, что она что-то вроде ясновидящей или медиума.
– Да ну?
– Я не знаю подробностей. Он отвечал очень неохотно. Может, его смущало присутствие моей тети, а может, он сам по себе такой неразговорчивый.
– Ты не обменялся с ним телефонами? Так, на всякий случай…
– Нет, с ним – нет. Но Лика, прощаясь, попросила у меня мой номер. Свой не оставила.
– Жаль, – ответила Марина и, помолчав, добавила: – Она сказала, что их группа занимается изучением паранормальных явлений, но в подробности не посвятила. Усадьба их чем-то привлекла. И, похоже, они захотели с нами поговорить, потому что надеялись получить больше информации об этом месте. Еще она попросила меня держаться подальше от поместья, что я, впрочем, выполню с удовольствием. Нет никакой охоты туда возвращаться.
– В последний раз ты сама попросила меня пойти туда, – напомнил Алексей.
– Глупый порыв. Леш… – начала Марина и остановилась. Если она опять озвучит ему свое желание немедленно отсюда уехать, повторной ссоры, похоже, не избежать. Можно было бы, конечно, прикрыться словами Лики, но тогда придется объяснять то, что Марина и сама не понимает. И все же – это шанс.
– Леш, Лика мне наказала уехать отсюда как можно скорее.
Вот, так и есть: он недовольно поморщился, будто посчитал сказанное выдумкой, и красноречиво вздохнул.
– Это ее слова. Не веришь – спроси. И про портрет этот она сказала, что он нехороший.
– Ну вот, начинается, – закатил глаза Алексей. – А ты обрадовалась, что кто-то твою паранойю разделил, да?
– Леш, это не паранойя. Послушай, давай и правда уедем!
– Мы же уже говорили об этом! Не начинай снова!
Их разговор так скоро перешел на повышенные тона, словно вспыхнула бумага от поднесенной к ней зажженной спички. И вновь бы окончился бурной ссорой, если бы в этот момент не вошла тетя и не спросила, что они желают на ужин, а потом не пригласила Марину помочь ей с готовкой. Девушка не стала отказываться и, не удостоив Алексея взглядом, вышла из комнаты.
– И часто вы ссоритесь? – спросила тетя напрямую, когда Марина, занятая чисткой картошки, совсем не ожидала подобных расспросов. Любопытство хозяйки лишь подтвердило подозрения, что та каким-то образом учуяла предвестие грозы и решила разрядить обстановку.
– Ну…
– Сдается мне, что вы с тех пор, как ко мне приехали, никак к согласию не придете, так и искрите оба электричеством. Ты мне уж скажи прямо – в чем причина? – Тетя отложила нож, которым нарезала зелень для салата, и требовательно уставилась на девушку. Взгляд ее оказался таким тяжелым, что Марина лишь ниже пригнула голову и промолчала. А что она могла ответить суровой хозяйке? Что ей неуютно у нее в гостях? Что ей постоянно хочется вернуться домой? И что дело даже не в том, что ей не нравится такой вид отдыха, а в опасности, отравившей воздух, подобно угарному газу, невидимому и неощутимому обонянием, но все равно смертельному?
– Что тебе не нравится? Скажи, я не обижусь, – настаивала тетка. – Вижу же, что-то тебя не устраивает. А пара вы хорошая. Негоже, чтобы из-за меня рассорились совсем.
– Мы не из-за вас! – горячо воскликнула Марина, внезапно проникнувшись симпатией к хозяйке.
– Тогда, мож, Лешка мой тебя обижает? Он упрямый и вспыльчивый, знаю, а так парень-то хороший. Но я с ним умею говорить! Он меня слушает.
– Упрямый и вспыльчивый, – согласилась Марина. – Я тоже вспыльчива. Но могу уступить в отличие от него.
– А вот это правильно – уступать, – закивала тетка и вновь принялась крошить зелень. Нож споро выстукивал по толстой доске, но слышалось в этом звуке зашифрованное сетование на свою собственную одинокую судьбу. – Уступать – правильно. Ты уступишь, глядишь, в следующий раз – Леша. Но я поговорю с ним, чтобы он был помягче. Вот что вы на этот раз не поделили?
– Портрет, – ляпнула Марина.
– Это тот, который у меня в комнате висит? – удивилась тетка.
– Да, его. Он мне почему-то не нравится, какие-то нехорошие ощущения вызывает. Я сказала об этом Леше, а он не верит. Вот… из-за этого почти поссорились.
– Ой, батюшки мои! – всплеснула руками тетка, так, что с ножа, который она продолжала сжимать в ладони, слетели ошметки зелени и разлетелись по кухне. – Да если только в этом дело, сниму я его. Глупость несусветная – ругаться из-за портрета.
Тетка, кряхтя, наклонилась, собрала свободной рукой рассыпанную зелень и отправила ее в мусорное ведро.
– И Лика эта тоже сказала, что портрет – нехороший. Хотя не понимаю, что в нем такого плохого. Вроде как хороший человек на нем сфотографирован. За Дарью у нас в церкви молятся, много добра она сделала. Но раз портрет тебе этот так не по нутру, попрошу Лешку, чтоб снял его. Еще чего придумали – ссориться…
Тетя сдержала слово, и после ужина Алексей по ее просьбе снял портрет со стены, аккуратно завернул его в старую простыню и отнес в кладовку. Марина опасалась, что потом Алексей, когда они останутся наедине, не преминет уколоть ее, но тетка попросила его остаться с нею на кухне для приватного разговора, а девушку отправила отдыхать. О чем они так долго говорили, что тетка Наталья высказывала своему родственнику и чему его поучала, так и осталось для Марины секретом. Да только молодой человек вернулся в комнату притихший, ни словом не обмолвился о портрете и, укладываясь в кровать, вдруг придвинулся к девушке и крепко обнял ее.