Тонкая нить предназначения
Шрифт:
Только одна мысль терзала ее все эти годы: а что, если она тогда ошиблась и открыла не ту дверь? И что могло скрываться за второй? Вдруг иная судьба? Что, если бы она сделала другой выбор, ее жизнь сложилась бы иначе? Были бы, к примеру, живы родители, Ярослав окончил университет и женился на девушке, с которой встречался на начальных курсах? А ей самой, может, было бы отведено куда больше лет? Эта мысль не давала ей покоя уже много лет, неразрешенный вопрос трансформировался в преследующие по ночам сновидения, которые каждый раз обрывались в тот момент, когда Олеся прикасалась к дверной ручке, вновь обжигалась и просыпалась. После пробуждения оставалось чувство разочарования и острое, как боль, понимание, что ей во что бы то ни стало нужно открыть эту дверь. Но она уже однажды попробовала найти ту поляну с избушкой предсказательницы. И ничего хорошего из этого не вышло…
VIII
Желание
После того как Алексей предположил, что она когда-то уже была в этих местах, Марина позвонила маме и спросила, не отправляла ли она ее когда-нибудь в санаторий. Мама надолго замолчала, то ли перебирая в памяти давние события, то ли взвешивая, что стоит рассказать, а что – нет. Марина ее не торопила, ждала.
– А зачем тебе? – спросила мама после паузы.
– Мне кажется, что мы сейчас находимся в этих местах. Мне здесь все кажется знакомым, – честно призналась девушка.
– Но с тобой все в порядке? – почему-то обеспокоилась мама, и этот вопрос, произнесенный встревоженным голосом, вызвал волну холодка по спине.
– Да. Со мной все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
– Ну… Тебе, насколько я знаю, такой вид отдыха не особо нравится.
– И ты права, мам, – натянуто рассмеялась Марина. – Не думаю, что выдержу здесь всю неделю. Но со мной все в порядке, не волнуйся.
– Вы там только с Лешей не ссорьтесь. Даже если тебе не нравится… – Мама, как всегда, боялась, что они рассорятся навсегда.
– Так что там с санаторием? – вернула в нужное русло разговор Марина, потому что мама может долго рассуждать о женском терпении и покорности во имя сохранения отношений и мира в семье. Алексей ей нравился, она мечтала увидеть свою дочь замужем за ним, но, зная капризный характер той и вспыльчивость парня, беспокоилась, не разойдутся ли они незадолго до свадьбы.
– Что с санаторием? – вздохнула мама и рассказала вот что.
Наступил непростой 1998 год. До «черного» вторника, съевшего сбережения населения и отправившего многие судьбы в пропасть, оставалось почти три месяца, но черный вторник уже наступил в семье Марины. Девочке тогда едва исполнилось шесть лет, и она плохо помнила те события. Впрочем, в семейные трудности родители ее тоже не посвящали по причине слишком малого возраста. В тот «черный» для семьи Марины день стало известно, что фирма, в которой работали оба родители, обанкротилась. Ее директор сбежал за границу, обнулив счета и прихватив с собой не выплаченную за последние два месяца зарплату. До этого семья несколько месяцев жила на бабушкину пенсию, надеясь, что дела у компании придут в порядок и все задолженности по зарплате вот-вот погасят. Не погасили, напротив, теперь и спрашивать оказалось не с кого. Работу искали ежедневно, не брезгуя и малоквалифицированной, но, увы, безуспешно. И вот в тот день, когда на всех остались последние двадцать рублей, а до бабушкиной пенсии – больше недели, маме Марины неожиданно поступило предложение о работе. Одна знакомая замолвила за нее словечко, и женщину готовы были принять посудомойкой в санаторий на все лето. «Маринку с собой заберу! При мне будет, на воздухе и на здоровом питании», – решила на семейном совете мама, инженер по образованию, но тогда обрадовавшаяся возможности три месяца проработать простой посудомойкой так сильно, словно ее назначили на директорскую должность. Папа согласился, и через три дня Марина с мамой уехали в поселок Дарьино. Приехали они за неделю до первого заезда, и маму, как и весь будущий рабочий персонал, включили в активную работу по подготовке санатория к смене. Им отвели комнату в одном из домиков, которую они делили с тетей Леной – молодой бессемейной женщиной, работавшей поваром в одной из столичных школ. Смены
Тот странный и страшный случай произошел в конце первой смены, за несколько дней до ее окончания… В тот день случилась непогода. Марина должна была быть в главном корпусе под присмотром воспитателей. Как вышло, что ребенок один отправился гулять по зданию – никто не знает. Заблудившись и напугавшись бури, Марина спряталась в хозяйственной комнате… Нашли ее позже, вместе с другой девочкой, под завалами мебели и вещей. Одну из стен комнаты пересекала широченная трещина. Видимо, подземные воды или ливень подмыли грунт, и здание просело. К счастью, оба ребенка отделались испугом и ушибами. У Марины обнаружили огромную шишку – на девочку упала картина. Но ни сотрясения мозга, ни какой другой серьезной травмы у Марины не оказалось. Однако мама поспешно уволилась и увезла дочь домой. Позже она узнала, что в санаторий из-за этого происшествия приехала комиссия, которая осмотрела здание и нашла его состояние опасным. Санаторий закрыли, но, видимо, денег на ремонт не оказалось, потому что так больше он и не заработал.
– Ого! – воскликнул Алексей в ответ на рассказ Марины. – Интересная история.
– Интересная! – фыркнула девушка. – Я, можно сказать, тогда чуть не погибла, а тебе это кажется интересным.
– Ты меня не так поняла. Конечно, я счастлив, что ничего фатального с тобой не случилось. Но теперь мы просто обязаны осмотреть эту усадьбу еще раз.
Собрались они быстро. Пока Марина резала на кухне бутерброды в дорогу, Алексей перекачивал с камеры в компьютер фотографии, освобождая почти заполненную карту памяти ради новых снимков.
Добрались они до места куда быстрее, чем в первый раз. Алексей всю дорогу вслух размышлял, как бы проникнуть в закрытое здание. Марина его энтузиазма не разделяла, но и не возражала, целиком уйдя в свои мысли. Возможно, она совершает ошибку, возвращаясь туда, где чуть не погибла. Но в то же время задавалась вопросом, почему оно ее так притягивает. Возможно, побывав около усадьбы еще раз, она это поймет?
Увы, никаких ответов она так и не получила. Напротив, усадьба встретила ее неприветливо, клацнула щербатой пастью, сверкнула подслеповатыми глазами, как старый хищник, который, несмотря на видимую беспомощность, оставался опасным. Только дверь на этот раз оказалась открытой. Марина невольно замедлила шаг, а Алексей рванул вперед, забыв обо всем на свете. «Подожди!» – захотелось закричать Марине, остановить его, схватить за край футболки, удержать. Она бы, может, так и сделала, ведомая не столько разумом, сколько инстинктом, но Алексея уже остановил незнакомый хмурый мужчина. И когда им дали от ворот поворот, Марина вздохнула с облегчением. Нет, не нужно ей сюда ходить, не нужно, и все! Опасно. А почему – лучше не знать. И вот ведь как странно выходит: пока она находится в доме тети Наташи, невольно думает об этой усадьбе и даже испытывает необъяснимое желание еще раз вернуться к ней, а как только приближается – у нее дух перехватывает от суеверного ужаса.
Это она и пыталась объяснить Алексею на обратном пути, но у нее ничего не вышло. Он ее не понял, рассерженный и расстроенный тем, что был так близко от исполнения своего желания – осмотреть здание изнутри, но его прогнали, словно забравшегося за яблоками в чужой сад мальчишку. Марина сказала, что хочет вернуться домой – не к тетке Наталье, а в Москву. И Алексей взорвался. Остаток пути они отчаянно ругались, так, что девушка уже решила собрать вещи и уехать немедленно – не на их съемную квартиру, а к родителям.
– Воду отключили, – «обрадовала» их хозяйка, караулившая у калитки. Цепким взглядом оценив обстановку, она скомандовала Алексею: – А ну-ка, милок, натаскай мне воды из колонки, а то и посуду помыть нечем, и вам умыться.
И тетка Наталья увела сопящего и красного от гнева молодого мужчину за собой, оставив Марину справляться с обидой и дурным настроением наедине с собой. Впрочем, без дела ей сидеть пришлось недолго: тетка позвала ее на кухню и попросила помочь с тестом.
– Научу-ка тебя своему фирменному пирогу. А то умру, и передать рецепт некому.