Тонкие швейные нити
Шрифт:
Папа достаёт из сумки яблоки, складывает на подоконник. За окном воробьи бодро прыгают по снегу. Неужели у Жоржа сердце разбилось или
Тата пришла, написала ему на клочке бумаги:
– Люблю... я тебя люблю.
Он скомкал её слова и закричал:
– Не люблю, никого не люблю! Не люблю!!!
И потом он ещё долго кричал эти слова и бил по стенам кулаками, и пришёл доктор, и кто-то попросил нас всех выйти. Он хватал предметы и бросал их в стены, а потом дверь закрылась, и мы смогли заметить только, как его пытаются остановить, слышали, как он воет, как зверь... а потом стало тихо.
Доктор вышел и сказал, что Жоржу надо поспать.
Ася спросила
– Скоро Жорж поправится?
В коридоре, сидя на стуле возле палаты, плакала Тата.
– Надежда...надежда, нет у нас никакой надежды! Возвращаться нам некуда, жить нам негде и незачем!
Мы видели, как на подол её платья падают слезинки.
И только Жорж когда-то говорил, что всё наладится. Но мы-то знали, что нет.
Кроме надежды, у нас не было ничего... Но вот не осталось и надежды. Наша французская улочка тает в холодном тумане, и кажется, что идём мы по ней в никуда... Весь город крадётся неслышно за спиной...
– Зимние туманы - это так красиво, - глупо говорит папа. У Аси промок сапожок, и Эйфелеву башню видно только наполовину...