Тоннель времени
Шрифт:
– Говорит, что Хараев его ждет!
– Тогда веди.
Ждана вытолкали в коридор. Он чувствовал, как бьется его сердце. «Видел бы все это Стольников…» – думал полковник.
Он шел впереди группы боевиков и время от времени, подталкиваемый то рукой, то прикладом, сбивался на мелкую рысь. Он шел и думал, с чего начнется разговор между ним и Хараевым. В том, что ведут именно к нему, Ждан не сомневался.
А разговор оказался коротким, но содержательным.
– Ты кто такой? – спросил полевой командир.
Ждан снова назвал себя.
– Есть причины, которые
– Есть.
– Какие?
Ждан тянул время. Эх, знать бы, что Стольников уже вырвал девчонку из их рук! Тогда можно было говорить правду. А если нет?..
Ждан был трусом, но после однажды случившегося с ним не хотел носить в себе бремя еще и прямого предательства.
– Что ты молчишь? Как ты сюда попал?
– Я сюда попал с группой лиц.
– Каких, твою мать, лиц?
В это время дверь распахнулась, и один из боевиков, внешностью похожий больше на славянина, чем на кавказца, сказал Хараеву:
– Мы упустили его, он ушел с девкой шахтой лифта…
Хараев по-чеченски выругался и посмотрел на боевика.
– Час! Я даю вам час! Этого русского можете пристрелить, а девчонка должна остаться живой! Ты понял меня?!
В первую очередь его понял Ждан. Теперь можно было играть в правду. Теперь предательство исключено. Во всяком случае, оно никому не навредит. Если не считать очередного морального потрясения. Впрочем, полковник уже привык к этим потрясениям…
– Так о ком ты говоришь, полковник?
– В тюрьму для выполнения диверсионной работы была направлена группа военнослужащих. Я был среди них.
– Какая задача перед вами ставилась?
– Выяснение обстоятельств бунта в тюрьме и устранение технических неисправностей.
– Ты что, специалист по системам охраны? Технарь?
– Да.
– Сколько человек вас было и кто руководит группой?
– Двое. Группой руковожу я.
Полевой командир с чувством глубокого сомнения осмотрел Ждана.
– А второй как выглядит? Тоже похож на мультяшку?
– Второй ростом выше ста восьмидесяти, весом около ста килограммов, светловолос и очень быстр.
– Он врет, командир, – тихо бросил из угла кабинета один из подручных Хараева. – Эта русская свинья брешет. Ты посмотри на этого диверсанта.
Хараев отмахнулся. Он не любил, когда кто-то мешал ему думать.
– Ты знаешь, как отключить систему активации ксеролита на стенах тюрьмы?
– Ее можно отключить только в главном офисе, а это в нескольких сотнях километров отсюда.
Появление русского полковника и второго, который, по всей видимости, и был его напарником, выглядело странно. Они совсем недавно договорились с Зубовым, а тот отправляет в тюрьму диверсантов. Он еще раз посмотрел на Ждана… А может, и не диверсантов… Но – отправляет. Какую игру затеял генерал? В любом случае это внедрение можно расценивать как нарушение обязательств по договору.
– Прикажи своим людям выйти.
– Что? – Хараев удивился так, что перешел на шепот.
– Я от человека, который заинтересован в твоем спасении.
Хараев махнул рукой, и вскоре в комнате остались только он и Ждан.
– Повтори.
– Ты
Хараев с интересом осмотрел Ждана. Теперь уже по-новому.
– Извини, я не мог тебя узнать.
– Не время для галантности. Командуй, как было оговорено в переданной тебе инструкции.
Хараев приказал запереть Ждана в одну из камер, обеспечить ему безопасность и направился в операторскую.
Уже сидя в кресле, велел инженеру соединить его с генералом Зубовым и оставить одного.
На этот раз Зубов появился только через минуту. И то не в кабинете, а… Хараев присмотрелся. На борту самолета?.. Пиджака на этот раз на генерале не было, только рубашка. Но лицо было таким же уставшим.
– Я не понял, Зубов, ты куда-то летишь?
– А ты думал, десять лимонов баксов лежат в моем сейфе, в Ведено?
– И куда ты летишь?
– В Москву, разумеется. Где я еще могу взять десять миллионов, не сообщая об этом руководству?
Все выглядело логично.
– Генерал, я решил передумать.
– В каком смысле?
– В том смысле, что мы договорились, а сейчас я обнаруживаю в тюряге незнакомые мне лица. Одного, русского, светловолосого, ростом выше ста восьмидесяти и весом под центнер, мои ребята пристрелили. А второго, борова, я велел запереть в камере. Что значит это все? Короче, я решил передумать.
– Подожди, подожди, Хараев! Не нужно торопиться с решениями! – Зубов поднял ладони. – Те двое были посланы еще до того, как мы с тобой разговорились! Это безобидные существа, я хотел, чтобы они наладили мне прямую связь для обращения к арестантам по мониторам и радио!
– Ни хрена себе безобидные! Этот твой монтер завалил моих человек двадцать!
– Хараев, когда один вооруженный против вооруженной толпы, из толпы всегда погибает больше чем один, верно? Теперь-то он не опасен? А второго ты запер, не так ли? После нашего уговора я не нарушил ни одного пункта! Я собираю деньги, Хараев, успокойся…
– Ты меня почти убедил. Почти, – сказал Хараев. Добавил: – До связи, – и отключился.
Для них обоих разговор получился на уровне недомолвки, пропитанный обидой. Хараев не мог сказать правды, она выглядела нелепо. Кто-то пробрался в контролируемую тюрьму, выкрал дочь генерала, и сейчас эти двое шныряют по закуткам крытки, не даваясь в руки. Валя на пути всех, кого увидят. А и Зубов тоже не мог сказать правды. Но едва отключилась связь, он опустил голову на руки и замер.
Кроме того, Хараеву хотелось посмотреть, как генерал отреагирует на информацию о том, что Ждан в его руках. Но Зубов вел себя так, словно ему на это наплевать. Так не ведут себя люди, план которых провалился. Значит, Ждан – не часть плана Зубова. Значит, Ждан – тот самый, о котором ему было сообщено перед захватом тюрьмы…