Тонущая женщина
Шрифт:
– Вы так великодушны. – Тронутая до глубины души, она прижимает руку к груди.
Я ее не разубеждаю. Не говорю, что эти вещи мне больше не нужны; там, куда я направляюсь, они не понадобятся.
– Я просто хочу, чтобы деньги от их продажи послужили на пользу людям, – говорю я. И затем торопливо возвращаюсь к своей машине.
В конце концов дорога уводит меня прочь от торгового района, вьется между высокими кедрами, тянется мимо величественных неприступных особняков, восседающих над иссиня-серым океаном. Я приближаюсь к стеклянному дому, где Бенджамин много лет издевался надо мной.
Но на этот раз ее там не будет.
Я доезжаю до конца дороги и паркую «Хендэ» на том самом месте, где обычно стоял автомобиль Ли. Густые заросли кустарников с незрелыми мохнатыми ягодами скроют машину от посторонних глаз… если кто-то решит меня искать так близко от дома. Бенджамин думает, что я пустилась в бега. Хотя бы попытаюсь спрятаться. Он не заподозрит, что я готова сдаться так легко. Что вернусь на место преступления.
Продираясь сквозь заросли, я пробираюсь по узкой тропинке к берегу. Небо серое, океан почти бесцветный, воздух насыщен солеными парами. Едкий запах морской воды щекочет ноздри, но легкий бриз ласково обдувает тело. Ноги скользят на гладких камнях. Под собственное шлепанье я иду к коряге на берегу. К тому местечку, где мы с Ли сидели рядышком, пили кофе из термоса, ели фрукты или выпечку и рассуждали о другой жизни. Приближаясь к коряге, я чувствую настойчивую вибрацию, слышу слабое жужжание.
Это сигналит мой мобильник в кармане куртки – неудивительно, что я не могла найти его в сумке. Очевидно, звонят из дома престарелых «Земляничное дерево», думаю я, по поводу подписания документов. Теперь я не смогу к ним подъехать, да это уже и неважно. Мамы больше нет. Она упокоилась с миром. Ее останки кремируют. За все заплачено. А я с ней уже попрощалась.
Я достаю из кармана телефон. Но на экране высвечивается: «Полиция Сиэтла». Я не уверена, что мне стоит ответить. Может, это просто уловка, чтобы отследить меня по телефону? Установить мое местонахождение и затем арестовать? Однако любопытство возобладало.
– Алло?
– Это следователь Френч, – говорит она деловым тоном. – Нам необходимо побеседовать с вами.
Я не спрашиваю, откуда у нее мой номер. Как-никак она – сотрудник полиции.
– О чем?
– На побережье близ Порт-Таунсенда вынесло челюсть, – сообщает она. – По результатам стоматологической экспертизы установили, что челюсть принадлежит Картеру Самнеру.
Это не то, чего я ожидала, но я не удивлена. Во всяком случае, тому, что Картер мертв. Понятно, почему Бенджамин убил его. Чтобы замести следы. Ну и потому, что он ненавидел Картера.
– За убийство арестован Нейт Маттиас, – продолжает Френч. – Он дает показания.
Это предупреждение? Угроза? Я холодею, цепенею.
– И что же говорит Нейт?
– Поначалу Нейт утверждал, что Картер Самнер вломился в ваш дом и хотел напасть на вашего мужа. Заявил, что он убил его в целях самообороны. Защищая своего работодателя. Но такое объяснение не выдерживает проверки.
– Почему?
– Мистеру Самнеру нанесли шестнадцать колотых ударов. А потом его тело расчленили. – Я чувствую, как к горлу подступает желчь. – Если это была обычная самооборона, тогда к чему такая
– И он не стал бы прятать труп Картера, – добавляю я.
– Совершенно верно, – тяжело вздыхает Френч. – По словам Нейта Маттиаса, к убийству Картера Самнера причастен ваш муж. Говорит, что это Бенджамин приказал убить Картера. Что Бенджамин стоял и смотрел, как Нейт его убивает. Бенджамину стало известно, что у вас с Картером был роман.
Значит, Бенджамин все же поплатится. Легкость наполняет все мое существо. Наконец-то я буду отмщена, справедливость восторжествует. Улыбка появляется на моих губах, хотя я понимаю, чем для меня это чревато.
– Полиция скоро задержит вашего мужа, и он изложит свою версию событий. – Следователь озвучивает мои тревоги. – Если вам есть еще что рассказать о ваших отношениях с Картером Самнером, если вы с ним что-то скрывали, Бенджамин эти сведения использует против вас. Он борется за свою жизнь, Хейзел.
Я закрываю глаза. Я не стану бороться с Бенджамином. С меня хватит.
– В наших силах помочь вам, – продолжает Френч. – Я хочу помочь вам. Но прежде вы должны нам все рассказать. Если это ваш муж убил Картера Самнера, мы добьемся того, чтобы он понес наказание.
Но и мне придется заплатить. В горле пересохло, слова застревают.
Френч принимает мое молчание за согласие.
– Где вы сейчас? Я пришлю за вами машину.
– Не надо, спасибо, – тихо отказываюсь я.
– Хейзел, хватит скрываться. – И в этом она права. – Скажите, где вы.
– Желаю удачи, – говорю я, что значит «прощайте». И отключаю телефон.
С минуту я сижу на серебристом бревне и смотрю на океан. Я устала бороться. Выхожу из игры. Хейзел Лаваль исчезнет. Перестанет существовать. На этот раз по-настоящему. Я опускаюсь на колени, закрываю глаза, неким странным образом устанавливая контакт с мамой. И затем принимаюсь копать.
Песок сырой и холодный, руки коченеют, болят. Но я не останавливаюсь – рою глубже и глубже. Наконец пальцы натыкаются на уголок полиэтиленового свертка, и я тяну за него. Сверток закопан глубже, чем я помню, но мне удается вытащить его. Я стряхиваю песок с пакета, в котором лежит паспорт. Джесси – Картер – обещал достать для меня новые документы. Сказал, что это легко сделать через даркнет. Не соврал.
Я справила один паспорт для Ли. И один – для себя.
Я беру мобильник, вызываю такси. Потом бросаю телефон и куртку в воду. Куртку унесет; по крайней мере, я на это надеюсь. Телефон найти будет проще. Я иду назад к тропинке. Вернувшись к автомобилю, я вытаскиваю из багажника оставшийся чемодан, а ключи от «Хендэ» бросаю в кусты. Подъезжает такси, я быстро сажусь в него.
– В аэропорт, пожалуйста.
Водитель кивает, трогается с места. Мы едем мимо потрясающего дома, в котором Хейзел Лаваль вела несчастное существование. Но Хейзел умерла, ее больше нет. Вскоре она возродится, перевоплотится, восстанет из пепла как феникс. Ведь в одну и ту же игру можно играть по-разному.
И есть разные способы выйти из нее победителем.
Эпилог
– Келли! – кричит мой официант, и я через секунду оборачиваюсь. Келли Уилкокс я уже три месяца, но до сих пор еще, бывает, не сразу откликаюсь на свое новое имя. – Тебя тут женщина какая-то спрашивает.