Топ-модель
Шрифт:
– Догадываюсь, - заставила ответить; шампанское уже казалось уксусным, а кавалер неприятным, как херсонский рафинад на зубах.
– Увы, это правда жизни, - произнес с колкостью, видя мое неприятие, которая мало кому нравится, моя Машель. Высокая мода, как одеяло, прикрывает низменные страсти. И если ты хочешь достичь успеха, то...
– и возложил свою ладонь на мою коленку, - то я могу тебе в этом помочь.
Помню, в школе мальчишки, утверждаясь друг перед другом, хватали нас за колени особенно на уроках биологии, когда учительница рассказывала о тычинках и пестиках. Девчонки ойкали
– Помочь?
– и почувствовала, как во мне нарастает волна отвращения.
– Конечно, - "принц" ненамеренно облизнулся.
– У меня друзей в модельном бизнесе пруд пруди. Слышала о Севе Зайченко? Или Вольдемаре Зубце? Они сейчас в зените славы. Или там Лёня Бирюков. Или Ленка Супрун. Я с ними на дружеской ноге.
– Лапу убери, - процедила сквозь зубы.
– Грозна, - засмеялся, откинувшись на спинку стула.
– А я тебя проверял, так сказать, на прочность.
– Дурак, - поднялась.
– В следующий раз, - предупредила, - ударю.
Этим утверждением окончательно рассмешила Арнольда. Он запрокинул голову и расхохотался в голос. Как бы поступила в таком случае воспитанная девочка? Правильно: развернулась бы и удалилась, давя свою непорочную гордость, как клюкву в стакане. Однако я была воспитана ещё двором, школой, спортивной секцией и морем, и поэтому, взяв фужер, наполненный игристым шампанским, выплеснула газированные шарики в хохочущей лик недруга. Ведь неприятно, когда твою мечту осмеивают таким гадким и вызывающим образом. Не так ли?
Конечно, я поступила банально, словно героиня бесконечного "мыльного" сериала. Но разве наша жизнь не схожа с подобными сериалами?
Шампанское подействовало на "принца" отрезвляюще. Он им захлебнулся, будто морской волной. Покосившись на его неприятное, искаженной лицо, направилась к лестнице. Я посчитала, что конфликт исчерпан. Оказывается, я плохо знала мужчин, самолюбие которых было прилюдно задето.
Я приближалась к лестнице, ведущей вниз, когда почувствовала на плече чужой грубый цап. Возможно, "принц" просто хотел развернуть меня к себе лицом, чтобы сказать все, что обо мне думает? Или, быть может, хотел извиниться за свое хамское поведение? Трудно сказать.
Дело в другом: мое натренированное тело отреагировало на такое насильственное принуждение мгновенно. Я мертвой хваткой вцепилась в запястье чужой руки, и перебросила врага через бедро, как не раз делала это в спарринге с боевым противником, потом нанесла резкий боковой удар ногой этот прием в тэквондо называется "йоп ча-ги".
"Принц" обвалился на ступени лестницы. И очень неудачно он это сделал. Мешковато кувыркаясь по бетонным клавишам, ударился головой о стену, выложенную гранитом. Все это произошло настолько быстро, что я не успела ни испугаться, ни осознать случившееся. Понимание пришло позже, когда увидела на бетоне чужую, расползающуюся кровавую лужицу. А, увидев её, осмыслила, что отныне вступаю в новую жизнь, неизвестную и опасную.
Наверное, мне повезло? Во-первых, "принц" выжил, правда, оставшись на какое-то время малоподвижным калекой. Во-вторых, местный патриотизм: дивноморские свидетели в один голос
– Его Бог наказал, детка, - заключила бабушка и, вероятно, была права, однако я уже переступила границу и вернуться вновь в мир, окрашенный в наивные пудро-розовые тона, не могла, да и не хотела.
Конечно, мне было жаль уезжать из родного городка, но понимала, что здесь моя мечта зачахнет, как клумбы без ежедневного полива.
В лучшем случае меня ожидала учеба в Сочинском университете, мелкие радости жизни в студенческом общежитии, первая ночь близости с каким-нибудь бестолковым однокурсником, который будет бояться меня больше, чем я его, потом поспешная молодежная свадьба, поскольку на свет Божий будет рваться случайный крепенький малют, после - тяжелые роды, когда тебя будут резать, как арбуз, и, наконец, возвращение в дом родной - возвращение с капризным сыном или дочерью, но без знаний и молодого мужа, сбежавшего от семейных забот. Возвращение в мирок, где все мило, тихо и затхло, где тебя любят и обожают, однако на этом ты можешь ставить на своей судьбе крест.
Крест, сработанный из свинца безнадежья и ржавчины разочарований.
Жить и нести на себе этот крест? Жить и знать, что жизнь не удалась? Жить, обманывая себя тем, что живешь ради ребенка? Зачем? И этот простой вопрос разбивает вдребезги все правильные умозаключения о жертвенности и женской мужественности.
Быть может, я слишком молода и слишком люблю себя? Или я не готова поступаться своей судьбой ради кого-то? Ради кого? Кто будет любить меня больше, чем я сама? Не так ли?
Да, закон природы требует, скажем, взаимоотношений с теми, кто называет себя сильным полом. От этого не уйти. Однако почему женщины добровольно идут на вторые роли? Мужчины - это большие дети, как утверждала моя бабушка. Большие дети, для которых мы есть игрушки?
Я - игрушка?
Вопрос риторический. И поэтому решение "семьи" ехать в столицу приняла с радостью. Да, предчувствовала, что белокаменная попытается перемолоть меня и мою судьбу для своих народнохозяйственных нужд. Допускала, что будут слезы, но известно, Москва - слезам не верит. И поэтому никаких пустых сердечных порывов, никаких надежд на сопливое счастье, никакой веры в благородные порывы тех, кто попытается облапать, прошу прощения, не только мое тело, но и душу.
И вот - Москва, и первая наша встреча с этим огромным мегополисом, и первый мой испуг от него. Кажется, я переоценила свои силы?
К счастью, меня встречал мамин старший брат Олег Павлович. Мама провела с ним несколько телефонных бесед, после которых он, видно, был готов встретить кого угодно. Увидев меня, обрадовался: ба! почти взрослый человечек.
– Ну, Вика напугала, - признался, продираясь со мной и моим чемоданом сквозь вокзальную толпу.
– Я думал: малютка!.. А ты, как наша Женька! Вперед-вперед, Мария! У нас нужно иметь крепкие локти!..