Тополята
Шрифт:
– Кто вы такой?!
– Я участковый уполномоченный этих кварталов. Здесь частная территория. Она куплена Обществом «Эксперимент» Института НФТ. Лишь их представители имеют право здесь распоряжаться. И рубить деревья…
– Какой к чертям НФТ?
– Вот такой. Вадим Вадимыч, покажите этому… вояке документы.
Неизвестно откуда возник низенький человек в белом костюме. Протянул листы.
– Вот свидетельства и договор. Уже целые сутки, как это владения института. А то, что совершили вы, называется рейдерство и бандитизм.
–
– Точно так же говорили пленные эсэсовцы, когда отправлялись на виселицу, – разъяснил Михаил Аркадьевич. Спрятал в кобуру пистолет и шагнул с яшика. – За пострадавших ответите сполна.
– Это ты ответишь за стрельбу!
– Не тыкай, когда говоришь со старшим по званию!..
Роботы, пятясь, отходили к фургону. Куликов проводил их глазами. И пообещал:
– А за ребятишек с вас спросится вдвое…
– Их кто просил соваться?! – завопил «однозвездный» командир.
Но участковый уже не смотрел на него. Спросил у кого-то:
– «Скорая» пришла?
Оказалось, что пришла. Длинная машина с красными крестами стояла за фургоном «лесорубов». Два санитара понесли к ней на носилках Дед-Сергея. Шурик бросился следом. Тенька за ним. И увидел, что сбоку плывут еще одни носилки, и на них… Кабул! С запрокинутой головой, с белым лицом и закрытыми глазами. Носилки с Кабулом вдвинули в машину первыми. Потом – с дедом. Шурик рванулся за ними. Высокий черноусый дядька в белом халате ухватил его за плечо:
– А ты куда?
– Это мой дедушка!
– А! Ну, поехали…
Рванулся и Тенька:
– Я тоже с ними!
Усатый медик быстро пригляделся:
– Можешь и сам по себе. Вон как изукрасил конечность…
По Тенькиной левой ноге сбоку тянулась широкая кровавая полоса. С нее капало. Висели кусочки кожи. «А почему-то не больно…»
Мамино сердце
Пока ехали, девушка в халате наскоро забинтовала Теньке ногу. А Шурику – локоть. А Тенька все смотрел то на Дед-Сергея, то на Кабула. У обоих были закрыты глаза. Но дед недовольно сводил брови и шевелил губами, а Кабул выглядел неживым…
Путь оказался недолгим. В километре от Карпухинского и Макарьевского дворов сохранилось еще одно старинное место: укрытый в саду белый особняк с колоннами. Там располагался Госпиталь ветеранов войны и труда. Усатый врач на «Скорой» решил, что раз пострадавший старик – ветеран труда, в этот госпиталь ему и дорога. А мальчишек – туда же заодно. Не возить же их по разным больницам. Поколесили по переулкам и въехали в решетчатые ворота сада. Подкатили к самому крыльцу. Носилки сразу понесли по длинному коридору. А ребят не пустили.
– Но как мы узнаем, что с ними?! – дернулся Шурик.
– Узнаете, когда надо, – пообещала строгая дежурная медсестра. – Ну-ка, пошли со мной, герои…
Она привела их в
– Посидите здесь, на кушетке, надо посмотреть, не будет ли какой-нибудь реакции на прививку.
Они сели рядышком. Шприцы и сыворотка их ничуть не испугали, последствий укола они тоже не опасались. Отчаянно тревожило другое: что там с дедом и Кабулом.
– Нету никакой реакции! Можно мы пойдем? – не выдержал Тенька.
– Ну, гуляйте, гладиаторы…
Они выскочили в коридор и – вот удача-то! – увидели Виталю! Когда рядом Виталя, многие трудности становятся пустяками. Надо же – все узнал и успел куда следует!
Рядом с Виталей стояла обширная медноволосая дама с толстым носом и пушком на подбородке. В белом халате, конечно.
– А, вот они! Кто здесь внук профессора Черепанова?
– Я! Он живой?
– Вполне. Полежит у нас денька три. У него несколько ушибов и небольшая аритмия… Пройдет…
– А Кабул? – сказал Тенька. – То есть Владик Переметов?
Женщина посмотрела на мальчишек, потом на Виталю.
– Владик, Владик… Я вот уже объясняла вашему другу… Дело не в потасовке, куда он угодил. Он и без того мог оказаться в больнице в любой момент. Чудовищное нервное истощение. Как он вообще держался на ногах… Следовало бы его в детский стационар, но… учитывая то, что рассказал Виталий, я оставлю мальчика у нас.
– А он пришел в себя? – выговорил Тенька.
– Пришел. Но пока очень слаб…
– Повидаться нельзя? – без надежды спросил Тенька.
– Пока нельзя. Может быть, через несколько дней. Узнавайте в справочном… И марш домой. Вам надо залечивать собственные раны. Виталий, попросите их родителей, чтобы выдрали добрых молодцев за излишнее геройство…
– Обязательно.
Когда вышли на крыльцо, Виталий объяснил:
– Это Эсфирь Львовна Голубец, заведующая отделением. Боевая тетка. Ее боятся все чиновники в мэрии и сам Блондаренко. И даже начальник госпиталя. Никакие менты и ювенальщики Владьку у нее не получат, не бойтесь…
– Был бы жив… – сумрачно отозвался Тенька.
У Витали на поясе затренькал мобильник. Виталя послушал, оглянулся на Теньку.
– У тебя что, не работает телефон?
– Я… не знаю… – Тенька выдернул мобильник из кармашка на бедре. Тот был раздавлен. – Ой… вот…
– Ясно… Мать разыскивает тебя по всему свету. Что-то у нее с сердцем…
– Что?! Это она звонила?
– Какой-то мужчина…Оборвалась связь… Шурик, доберешься пешком. А я отвезу Теньку.
У ворот стоял обшарпанный, известный всем ребятам Виталин «мотозавр». Коляска была забита каким-то барахлом.