Торговцы грезами
Шрифт:
Теперь они, столпившись вокруг Питера и Джо, поздравляли их. Все наперебой говорили о том значении, которое имеет картина для объяснения причин вступления Америки в войну.
— Для нас это просто прекрасная пропаганда, — сказал один из гостей Питеру. — Хочу вас поздравить с тем, как умело вы показали звериную сущность немецкой натуры.
Питер кивнул. Еще во время просмотра ему стало не по себе, а теперь, услышав это, он горько подумал: «Меня поздравляют с тем, что я сделал фильм против своего родного народа».
Они почти не говорили, только бросали друг на друга виноватые взгляды. Все чувствовали себя неловко, но у каждого для этого была своя причина.
Наконец Питер сказал:
— Не найдется ли у тебя немного шнапса или еще чего-нибудь, Джонни? Я немного устал.
Джонни молча вытащил из ящика стола бутылку и несколько бумажных стаканчиков. Наполнив стаканчики, он протянул их Джо и Питеру, затем поднял свой.
— За победу, — сказал он.
Они выпили. Выпивка развязала Джо язык.
— Я сам сделал эту проклятую картину, но сейчас, после просмотра, мне хочется пойти и записаться в армию.
Питер промолчал. Он рассеянно подошел к столу Джонни и, взяв с него несколько листков бумаги, начал просматривать их отсутствующим взглядом. Это были контракты на право показа фильмов. Он отбросил их, словно они обожгли ему пальцы.
«И я еще зарабатываю на этом деньги», — подумал он.
Эстер чувствовала его состояние. Подойдя к нему, она молча встала рядом. Он благодарно взглянул на нее. Они понимали друг друга без слов.
Джонни громко сказал:
— Как насчет того, чтобы заменить меня здесь, пока меня не будет? — спросил он спокойно. Все испуганно посмотрели на него. На его губах играла улыбка, но глаза были печальны.
Питер произнес с усилившимся акцентом:
— Что ты имеешь в виду?
Джонни посмотрел на него.
— Только то, что сказал. Завтра я записываюсь в армию.
— Нет, — сорвался крик с губ Дорис.
Эстер посмотрела на свою дочь и похолодела. Дорис побледнела как смерть. «Мне бы догадаться об этом раньше», — молча укорила себя Эстер; теперь она лучше понимала, что происходило с ее дочерью. Она подошла к Дорис и взяла ее за руку. Ту била нервная дрожь. Но мужчины ничего не заметили.
— Черт возьми! — выругался Джо. — Я тоже пойду с тобой!
Питер переводил взгляд с одного на другого. «Это ж надо было дожить до такого дня! — подумал он. — Когда люди, которых я так люблю, идут воевать против моих братьев». Вслух он спросил:
— А вам обязательно это делать?
Джонни странно глянул на него.
— А как же иначе? — ответил он. — Ведь это моя страна.
Увидев выражение лица Джонни, Питер ощутил боль. «Он что, не доверяет мне?» — подумал
— Ну что ж, иди, если так надо. Насчет нас не беспокойся. Будь осторожен. Возвращайтесь побыстрее. — Он протянул Джонни руку. Джонни пожал ее.
— Я знал, что ты поймешь.
На глазах Дорис появились слезы. Она уже была готова разрыдаться, как услышала шепот своей матери. На всю жизнь она запомнила ее слова.
— Никогда не плачь в присутствии того, кого любишь, liebe kind, — сказала Эстер.
Джонни взглянул на свой стол, — последняя бумага подписана, все приведено в порядок. Он вернул авторучку и посмотрел на Питера.
— Вроде все, — сказал он. — Еще есть какие-нибудь вопросы?
Питер покачал головой.
— Да вроде все в порядке.
Джонни встал.
— Ладно, — сказал он. — Если будет что-нибудь неясно, спроси Джейн. В любом случае, она здесь главная. — Он повернулся к Джейн и улыбнулся ей. Потом вытащил часы и посмотрел на них. — Боже! — воскликнул он. — Надо спешить. Я договорился встретиться с Джо на призывном пункте в три часа.
Джонни подошел к вешалке и снял шляпу. Нахлобучив ее, он повернулся к Питеру и протянул руку.
— До свидания, Питер, увидимся, когда все закончится.
Питер молча пожал его руку. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Джонни, подойдя к Джейн, взъерошил ей волосы.
— Пока, беби!
Она встала и быстро поцеловала его.
— Пока, босс, — сказала она вдруг охрипшим голосом. — Будь осторожен.
— Конечно, — сказал он, и дверь за ним захлопнулась.
После его ухода Питер и Джейн долго смотрели друг на друга.
— Я, кажется, сейчас заплачу, — тихо сказала она.
Питер вытащил носовой платок и громко высморкался.
— Ну давай, — сказал он. — Тебе никто не мешает.
Выйдя из здания, Джонни закурил и вдруг услышал, как кто-то зовет его. Он огляделся.
— Джонни! Джонни! — К нему бежала Дорис.
— Почему ты не в школе, милашка? — спросил он строго, когда она подбежала к нему. Но сердце его радостно забилось.
— Я вчера никуда не поехала, — сказала она, переводя дух. — Я хотела увидеться с тобой, прежде чем ты уедешь. Я так рада, что застала тебя!
Вот так, стоя на улице, они смотрели друг на друга. Никто из них не произнес больше ни слова. Наконец Джонни прервал паузу.
— Я рад, что ты пришла, милашка.
— Правда, Джонни? — спросила она, сияя.
— Конечно, правда.
Снова воцарилось молчание. На этот раз его нарушила Дорис.
— Джонни, ты ответишь мне, если я напишу?
— Конечно.
И снова — тишина, неловкая тишина. Взгляды, которыми они обменивались, были красноречивее любых слов. Вытащив часы, Джонни взглянул на циферблат.