Торжество долгой ночи
Шрифт:
Нина смотрела на Кая, с пренебрежением скривив губы, пока не решила вызвать его из молчания:
– Ты всегда был таким – требовал, но не отдавал. Бессердечный и чуждый сострадания. Хуже демона, который не способен на жалость по своей природе.
Она ясно видела по его растерянному лицу, как все, что Кай знал о своей счастливой человеческой жизни, разбилось вдребезги. Если в прошлом Нину стесняла узость эмпатии, то теперь от ее глаз невозможно было утаить чувств. Она хмурилась и одаривала Кая молчаливым осуждением, хотя в глубине души и верила в любопытный парадокс –
Но, похоже, сам он так не считал.
– Думаешь, я в это поверю? – свирепо оскалился Кай. – Все это неправда, я не такой. Я хотел любить. Это ложь!
Сильный удар наотмашь откинул голову Нины в сторону, девушка прижала руку к горящей щеке, чувствуя, как под вспыхнувшей кожей запулисировала кровь. Ненависть в стальных глазах схлестнулась с разочарованием. Кай расправил перед Ниной плечи, довольный отмщением, но тотчас изменился в лице, как только заметил кого-то у нее за спиной.
Нина обернулась назад, зная о чьем-то присутствии, и застыла в оцепенении. Не произнося ни звука, с видом бешеного пса, готовящегося к атаке, Джеймс мгновенно остудил вспыльчивость Кая своим появлением.
– Моли богов, сука, чтоб ты выжил.
Он приблизился к Каю, как само воплощение возмездия, и с ходу нанес удар в челюсть. Но когда Джеймс ограничивался одним ударом? Не желая наблюдать еще одну кровопролитную драку, Нина сердито воскликнула своему заступнику:
– Я могла бы сама за себя постоять! – и стремительно бросилась к задней двери, выходящей в сторону моря.
– Я с тобой еще не закончил, – торопливо пригрозил Каю Джеймс, прежде чем ринуться за ней. – Что значит «могла»? Он ударил тебя у меня на глазах!
– Какое тебе вообще до этого дело?
Песок зыбко расползался под ее быстрыми шагами, затрудняя движение, штормовой ветер раскидывал волосы по лицу и не мог остудить полыхающую жаром кожу. Прилетевшая от Кая пощечина взволновала кровь и наполнила сердце еще большей озлобленностью.
– Остановись уже! Давай, наконец, нормально поговорим!
Нина резко развернулась к Джеймсу, намереваясь положить конец его преследованию.
– Мне не о чем с тобой говорить.
– Прямо так уж не о чем. Ты ждала меня столько времени, и теперь считаешь, что нам не о чем говорить?
– Ждала тебя? Ничего подобного!
Нина поймала предмет, который бросил ей демон, и вгляделась. На ладони лежала пуля – единственное напоминание о Джеймсе во времена его длительных скитаний и единственное доказательство его правды.
– Я хочу извиниться. И не только за свои слова или долгое отсутствие, – он выдержал паузу и обреченно развел руки в стороны, – за то, что появился в твоей жизни.
Нина выжидательно молчала.
– Но я всегда буду благодарен тому, что в моей появилась ты. Я столько раз ошибался, и это отравляет меня. Прикоснись, если не веришь.
Нина не ставила под вопрос его искренность, но тормозило другое: ее саму обуревали противоречия. Горечь напоминания о том, как просто Джеймсу дался выбор уйти, и тепло уцелевшей спустя годы обоюдной привязанности. Нина не могла отрицать, что ее влекло к этому мужчине каким-то неведомым магнитом.
Она читала тайные желания любого, к кому могла прикоснуться, но не отдавала отчет
Когда сердце оказалось бессильным в принятии решения, ответ на все дал голос эмоций.
– Ты прав. Она ждала тебя. Нина, которая была человеком, чьи хрупкие чувства ты позволил себе растоптать. Получил то, что хотел, и ушел, – отведя руку назад, Нина с разворота метнула пулю в пенящееся море. – Но я не она и в тебе не нуждаюсь. Убирайся.
– Ну уж нет, больше я такой ошибки не допущу.
– Убирайся. Ты не нужен мне.
Она резала без ножа, уверенная, что чем стремительней оборвет эту связь, тем скорее оба смогут оправиться и вздохнуть с облегчением.
Глава 29. Торжество долгой ночи
Вырвавшись из Порт-Рея, Кай смотрел на родной город иным взглядом. Тоскливое одиночество неодолимо преследовало Ривьеру всюду, куда бы он ни пошел и сколько бы людей ни оказалось рядом. Бессмертная сущность приговорила демона быть вечным изгоем и странником. Кай быстро уложил в сознании, что ни одно место в мире не станет ему домом, никто из живых не станет ему семьей.
Он был себе единственным другом в условиях вечности.
За одним исключением. О котором нельзя было думать без ощущения легкой грусти, ведь Кай стал отверженным даже среди себе подобных – существ, единственных в своем роде. Навсегда чужих для общества. Свободных. Потерянных.
Все, что осталось у Кая – он сам и мечты о недосягаемом образе из воспоминаний. Как странно осознавать, что по-настоящему полюбить он смог, только будучи мертвым. Но пуститься на поиски Вивьен Кай считал неразумной затеей, эта встреча только ранила бы их обоих. После всего, что он пережил и обдумал, вывод был очевидным – ничего уже нельзя вернуть.
Кай гулял по городу, будя внутри забытый интерес к мелочам, в прошлом не оставлявшим его равнодушным. Острая еда, тяжелая музыка, рев мотоциклов и вкус скорости. А под конец дня, заманенный испускавшими свет афишами кинотеатра, Кай поймал себя на том, что питал страсть к вестернам.
Поправив на плече лямку рюкзака, он подошел к кассе и взял билет на ближайший сеанс.
Нина не сразу свыклась с тем, что дом опустел.
Кай сбежал после конфликта. Ему нужно было время, чтобы принять новые реалии и свыкнуться со своим положением. Ричарда ждали дела, Джеймс отправился следом, даже не попрощавшись. Нина старалась убедить себя, что немедленный разрыв – необходимость и откликнется менее болезненно, хоть на сердце и поселилась снедающая неуверенность.
На сердце в целом стало неспокойно.
Новая жизнь давалась непросто. Она сопровождалась нарастающим чувством опустошенности и тревожным сном. Агнес одолжила снотворное, чтобы приближение ночи не казалось больше таким пугающим.
Сморенная вечерней усталостью, Нина вошла в полумрак кухни и выпила дозу.
– Что-то случилось? – обаятельный голос Люциуса переливался нежностью и заботливым беспокойством.
– Проблемы со сном.
Люк тихо приблизился к девушке и обнял со спины, зарываясь носом в волосы.