Торжество долгой ночи
Шрифт:
– Какие дальнейшие действия? – с нажимом спросил Ричард, привлекая к себе внимание. Все это время он неприметно стоял под покровом тени, скрестив руки на груди.
Взгляд Несс заметался между Ричардом и Джеймсом.
– Вы по-прежнему любовнички? – приподняла она бровь.
– Да так, хулиганим на досуге… – строгое лицо Ричарда осталось совершенно неподвижным, чем вызвало у Джеймса яркое удивление.
– Боже правый! – воскликнул тот с восторгом, который мог бы сопутствовать открытию тайны зарождения человечества. – Не могу тебе отказать, парень, я весь твой!
Ричард не сдержал усмешки. Он редко
В кухне наступило молчание, вопрос Ричарда так и повис без ответа. Нина поспешила воспользоваться всеобщей нерешительностью: все это время ее голове зрела идея.
– Ричард, мне понадобиться твоя помощь.
– Al suo servizio, mademoiselle [5] .
– Буду считать, что ты не послал меня.
Когда-то отношения Нины и Ричарда оставляли желать лучшего, расстались они в сдержанных эмоциях. Ричард ревностно боролся за дружбу Джеймса и секрет фамильяров, Нина отзывалась на неприязнь ответной враждебностью. По прошествии лет их препирательства казались даже забавными, но время исчерпало поводы для разногласий: Ричард отпустил старых друзей, а Нина стала частью общей тайны. Делить им больше было нечего.
5
К вашим услугам, мадемуазель (итал.)
Они вышли на улицу переговорить с глазу на глаз. Солнце уходило за черту горизонта, бросая янтарные отблески на тихую гладь моря. В лучах заката золотые глаза Ричарда искрились драгоценными самоцветами. Его линии лица можно было назвать правильными, а красоту строгой и в некотором смысле смазливой – в этом он остался неизменен. Однако усматривалось в лице Ричи что-то незнакомое, чуждое ему. Отсутствие надменности.
– С возвращением.
– Благодари Люция. Он заранее додумался, что потребуется прикрыть шумиху, – голос Ричарда разливался бархатным звучанием. – Не представляешь, каких сил мне стоило, чтобы вытащить вас из-за решетки и свести ажиотаж вокруг обезглавленного трупа на нет.
Их личный адвокат – Ричард Салливан – даром внушения лжи нередко брал друзей под защиту. Он мог найти тысячу убедительных предлогов, чтобы быстро свернуть скандал или убедить в чем-то совершенно невероятном, не поддающемся здравому уму. Звучало чертовски хорошо, но, говоря откровенно, возможности Ричи имели границы, и если заставить весь Порт-Рей забыть об аномалии он не смог бы при всем желании, то пошептаться с полицией и журналистами, чтобы скрыть не менее выбивающиеся из нормальности факты, не составляло труда.
– Все еще не знаешь, куда примкнуть? – Нина вспомнила о прошлом, когда Ричард отрицал идею очеловечивания демонов, ведь груз чувств так непрост. Скорбь, сострадание, любовь, последующие душевные травмы – все это он расценивал как обузу.
– Я не принял сторону. Боюсь оказаться в точке невозврата, когда уже не смогу выбирать, – приглушенно ответил он. – Что тебе нужно от меня?
Нина поняла нежелание Ричарда затрагивать эту тему и перешла к делу:
– У Лоркана остался особняк и выкупленные предметы искусства. С этим можно кое-что сделать.
– Выгодно продать?
Она отрицательно мотнула головой.
Глава 28.
Солнце выглянуло из-за облаков, рассеяв пасмурность над городским кладбищем. Лучи светлой надежды золотом заблестели в шелестящих кронах деревьев, как живые, гоня прочь серость с земли и щемящую сердце тоску.
Грей сторонился похорон Эрин, не хотел мешать присутствием семейному горю. Местный священник читал заупокойную молитву при тягостной тишине, и ветер разносил над могилами его дребезжащий от старости голос. Издали наблюдая за ходом погребального обряда, Грей метался в каких-то тупых мрачных чувствах, не совсем определенных. Он сожалел, что все закончилось именно так, что пришлось проститься. Полный воспоминаний, испытывал даже какую-то долю обиды за счастье, развеянное прахом, но в смерти девушки не видел божьей несправедливости. Она рассудила, что ложь будет лучше для них. Знала о последствиях выбора и ушла, теперь уже навсегда.
Грей и не думал, что, нырнув вместе с ней со скалы, утонет в обмане, притворстве и пучине морального краха.
Вместе с Эрин в тот день была погребена способность Грея любить. Демон принял решение запереть свое сердце, чтобы никогда больше не впускать в него скорбь. В бессмертии она неминуема.
И все же в этой истории Грей обрел то, что никто не мог отнять у него или оспорить, – самого себя и неоценимый дар оставаться собой со всеми присущими личности чувствами и эмоциями. А главное – свободу от страха перед собственным существом.
Гроб опустили в место упокоения, и Грей покинул траурное действо, с тяжелой душой перевернув страницу прошлого. Молчание кладбища отвечало молчанию мыслей, шаг за шагом Грей писал новую, еще неизвестную ему самому историю.
Он отыскал Ричарда возле могилы Эстель, тот стоял над надгробием, скорбно опустив взгляд. Приближение Грея нисколько его не смутило, Ричи не шевельнулся, словно до сих пор пребывал в уединении.
– Некоторые люди приходят в нашу жизнь, чтобы преподать какой-то урок.
– И чему ты научился за три года? – скептически буркнул Грей.
Ричард нахмурился, не поднимая взгляда.
– Да черт его знает.
Грей ухмыльнулся, Ричи ответил ему улыбкой, и вскоре оба тихо рассмеялись.
– Нет, серьезно. Что ты делал эти три года? – поинтересовался Грей, пока они шли к припаркованному автомобилю с изящным силуэтом. Ричард определенно не бедствовал.
– Я одинокий волк, Грей. Работаю на себя, появляюсь из ниоткуда, как «бог из машины», и так же быстро исчезаю.
– Признаться, ты меня заинтриговал.
– Сильно удивлю, если скажу, что держу приватный паб на пару с приятелем, где беру индивидуальные заказы на… ну, ты понял?
Грей поджал губы и не нашел в словах повода для вопросов. Его не смущало, что Ричард продолжал промышлять убийствами. Похоже, это желтоглазому демону удавалось лучше всего.
– Да, понял. Нет, не удивлен.
Ричард сел за руль, Грей устроился на соседнем сидении. Запах дорогой кожи вызвал дискомфорт, будто Грей марал идеальную чистоту салона и элитные материалы обшивки своим слишком уж простым повседневным видом.