Тощий Мемед
Шрифт:
— Пусть будут крепкими твои руки, сынок. Ты поступил правильно. А чем ты сейчас думаешь заняться?
— Во всяком случае, не пойду сдаваться властям. Уйду в горы.
— Поспи, завтра решим, что делать.
— Как бы меня здесь не схватили.
— Никому и в голову не придет. Кто подумает, что человек, совершивший убийство, станет укрываться в деревне под боком.
— Пожалуй, — согласился Мемед.
— Тебя будут разыскивать в дальних деревнях, в горах… — успокаивал Сулейман.
У стены стояли расшитые узорами мешки. Сулейман подозвал Мемеда:
— Иди-ка сюда, отодвинем эти мешки. На всякий случай приготовимся. Постелю тебе за этими мешками.
Они
— Ложись и спи хоть целый месяц. Никто и не заподозрит. Сейчас я накину на мешки попону. А ты ложись, спи.
Мемед ничего не ответил и лег.
Сулейман плотно прикрыл дверь и тоже лег. Жена уже спала. Сулейман разбудил ее.
— Я постелил Мемеду за мешками. Никому не говори, что он у нас, — ни невестке, ни сыну.
— Хорошо, — ответила она, опуская голову на подушку.
Мемед вспомнил Хатче. Перед его глазами всплыла скорчившаяся фигура Абди, когда тот падал. Абди-ага не ожидал выстрела.
Жених кричал, царапал руками землю, а затем рухнул, обливаясь кровью. И тут Мемед заметил незнакомого человека. Незнакомец сидел на пне и, обхватив руками голову, раскачивался из стороны в сторону. Было видно, что он чем-то сильно огорчен. Но чем? Мемед никак не мог этого понять. Кто он, этот человек?
Вскоре Мемед забылся. Голова его была ясной, словно он заново родился. Начало светать. И он заснул как ни в чем не бывало.
Утром Мемед проснулся радостный. То, чему суждено было случиться, — случилось. Когда он вспомнил прошлую ночь, в глазах его снова блеснул злой огонек.
— Послушай! — сказал Сулейман. — Я сегодня утром встал и прошел по деревне. Здесь уже известно об убийстве Абди. Может быть, и у нас тебя будут искать. Ночью мы поднимемся в горы и разыщем разбойников.
Мемед обрадовался.
— Шалый Дурду доводится нам родственником, — продолжал Сулейман. — Много хорошего видел он от меня. Он тебя сбережет. Больше трех месяцев не оставайся у него. Это собака. Он недолго продержится в горах. В один прекрасный день его убьют. Такой разбойник, как он, больше года не продержится в горах. Но теперь он тебе поможет. Он недолго протянет. Ты присмотрись и постарайся от него отойти. К тому же за два-три месяца наберешься опыта. Затем ты соберешь свой отряд. Смотри! Повторяю тебе еще раз, не связывайся надолго с этой собакой. Он не разбойник [22] , а грабитель, вор… Если бы не ты, я бы в лицо никогда не посмотрел этой собаке. С другой стороны. Шалый Дурду — хороший малый. Его испортили крестьяне. Однажды он пришел в гости в свою деревню, крестьяне его накормили до отвала, а потом выдали жандармам. Он с трудом спасся. После этого он стал совсем другим. Но что бы там ни было… Оставайся месяц-другой у него в отряде.
22
Речь идет о «благородном разбойнике» — бунтаре, так называемом «эшкия» (подробно об «эшкия» см. Предисловие). — Прим, ред.
— А большой отряд у Шалого Дурду?
— Сколько есть в этих краях собак — все у него; все, кому удалось спастись от веревки, от тюрьмы, — все у него. Сын мой Мемед, я тебе дам несколько советов, запомни их хорошенько. Ты еще молод. Со временем возмужаешь. Долго ли ты пробудешь в горах, одному аллаху известно. Слушай внимательно. Думаю, что тебе пригодятся мои советы. Долго жил я среди разбойников. Я знаю эту жизнь. Я знаю участь почти всех. Как прибудешь в отряд, не раскрывай
Один из крестьян укрывал Шалого Дурду, когда тот приходил в деревню. Сулейман пошел к нему и узнал, где скрывался его отряд.
Дурду был из деревни Аксёгют, находившейся напротив Кесме. Сулейман знал его еще с детства. Он был непослушным ребенком. Отец Дурду ушел на войну и не вернулся. Так как они были дальними родственниками, Сулейман помогал Дурду и его матери. Однажды они голодали, он спас их от смерти.
Вот уже пять лет Дурду в горах. Он все сжигал и все разрушал. Много слез пролили из-за него крестьяне. Никто не мог свободно проехать по дороге. У тех, кто попадался ему в руки, он отбирал все, раздевал догола. Шалый Дурду не знал, что такое дружба и товарищество. Он не слушал ни брата, ни отца, ни матери. Вот почему Сулей- иен боялся за Мемеда. Взбредет Дурду что-нибудь в голову, и он может убить парня.
— Я узнал, где сейчас эта бешеная собака, — сказал Сулейман Мемеду. — На холме Думан. Мы поднимемся на этот холм и три раза выстрелим. Придут люди Дурду и проведут нас. Я не очень-то полагаюсь на этого сумасшедшего… Ну что ж… Он меня уважает. Если бы в этих краях был другой отряд… Да нет…
Когда зашло солнце, они двинулись в путь. Впереди шел Сулейман, за ним Мемед.
— Послушай, Мемед, — начал Сулейман, когда они вышли из деревни. — Когда станешь разбойником, смотри не нападай на мой дом.
— Я прежде всего ограблю ваш дом. Это дело чести для разбойника. Или я не из отряда Шалого Дурду?
— Вот-вот! — рассмеялся Сулейман.
— А что, разве неправда? — спросил Мемед.
— Мемед, — сказал, изменившись в лице Сулейман, — если бы ты сделал плохое дело, убил кого-нибудь — не Абди-агу, — я бы собственными руками выдал тебя властям.
— Безвинного я и сам не убил бы, — ответил Мемед.
Сулейман остановился, схватил Мемеда за ворот рубахи и притянул к себе. Посмотрел ему в глаза.
— Послушай меня, сын мой Мемед! Если ты убьешь невинного человека, человека с малой виной или из-за денег, то я задушу тебя вот этими руками.
— Я больше не буду убивать людей, — спокойно ответил Мемед.
Сулейман не отпускал Мемеда.
— Если ты встретишь еще одного Абди-агу и не убьешь его, то и тогда я задушу тебя. Если ты встретишь сто таких людей, как Абди, убей их всех…
Мемед улыбнулся.
— Даю тебе слово, — сказал он. — Если я встречу сто таких людей, то всех до одного отправлю на тот свет…