Тощий Мемед

Кемаль Яшар

Люди отступили. Абди с женихом вышли вперед. Мемед стоял как вкопанный. В темноте еле вырисовывался его силуэт. Еще недавно Хромой радовался, что привел по следу. Сейчас, видя безвыходное положение, в котором оказались беглецы, он пришел в отчаяние. Так случалось с ним каждый раз. Али сел на пень и, обхватив руками голову. бормотал про себя: «Больше я этого делать не буду. Ни за что не буду. Несчастный Мемед!»

— Ну, неблагодарная скотина, — начал Абди-ага. — Слушай, голодранец. Что это ты устроил?

Подожди, приведу тебя в деревню… Знаешь, что я с тобой сделаю?

В этот момент послышался глухой щелчок спущенного курка. Но выстрела не последовало. Абди повернулся и с гневом крикнул:

— Разве я вам не говорил, чтобы вы его не трогали!..

Мемед не шевелился. Он был спокоен. Стоял и ждал, и только сильнее сжал в кармане рукоятку револьвера. Спокойно, словно собираясь достать портсигар, он вытащил револьвер и прицелился в Абди-агу. Раздалось два выстрела.

— Боже, я погиб! — вскрикнул Абди-ага. Падая, он повернул револьвер в сторону племянника и выстрелил в него три раза.

— Я погиб! — крикнул племянник и тоже упал на землю.

Мемед сунул револьвер в карман и с тем же хладнокровием произнес:

— Хатче здесь. Берегитесь, если хоть один волосок упадет с ее головы! А ты, — обернулся он к Хатче, — сейчас же возвращайся домой. Я приду за тобой. Мы уйдем куда-нибудь, где нас никто не найдет. Иди прямо домой. Они тебя не тронут.

Кто-то начал стрелять по тому месту, где недавно стояли беглецы. Мемед улыбнулся: стреляли в темноту.

К полуночи он вышел из лесу. Моросил дождь.

X

Легкий, робкий стук в дверь. Тишина, и снова легкий стук. Женщина разбудила мужа:

— Вставай. Кто-то стучит.

Заспанный старик несколько раз пытался подняться, но каждый раз ронял голову на подушку. Опять стук, на этот раз более сильный.

— Вставай же, — теребила его жена. — Кто-то стучится.

Старик встал, покачиваясь и сопя, подошел к двери.

— Кто там?

— Это я, — послышался хриплый голос. Потом кто-то откашлялся.

— Кто ты?

— Открой, тогда узнаешь…

Старик открыл дверь.

— Заходи, коли так, — пригласил он.

Незнакомец вошел, споткнувшись о порог. В доме было темно…

— Зажги-ка свет, — сказал старик жене. — Гость пришел.

Зажгли свет. Женщина подошла к ним. С гостя ручьями стекала вода. Одежда прилипла к телу. Старики с удивлением разглядывали его.

Женщина не могла отвести глаз. Стояла и смотрела. Смотрела ему в глаза, на волосы и не узнавала.

— Он кажется мне знакомым, — сказала она наконец. — Но не могу вспомнить.

Старик улыбнулся; он всегда улыбался.

— И мне, — сказал он. — И хоть глаза мои видят слабо, все же он кажется мне знакомым. Но и я не могу его припомнить.

Он положил руку на плечо пришельца

и еще раз посмотрел ему в лицо.

— Лицо знакомое, а узнать не могу.

— Жена, — позвал он, — наш гость, наверное, озяб, он весь промок, разведи-ка поскорей огонь. — И повернувшись к гостю, сказал: — Ну рассказывай, кто ты? Лицо знакомо, но не узнаю.

— Дядя, я Тощий Мемед.

Сулейман крикнул жене, которая пошла за дровами на другую половину:

— Посмотри-ка, кто к нам пришел!.. Ты только посмотри!

— Кто это? — с волнением спросила жена.

— Наш Тощий Мемед! Возмужал… Молодец. На днях я вспоминал тебя. Что, думаю, случилось с парнем? Сердце мое чувствовало.

— Да-a, сынок, — подтвердила женщина, — последние дни Сулейман все время тебя вспоминал.

Сулейман сильно постарел. Брови его стали длиннее и, как белая бахрома, прикрывали глаза. Борода тоже отросла — она была, точно ворох хлопка. Вид у него был величественный.

Женщина принесла пару белья и положила перед Мемедом.

— Переоденься, — сказала она. — А то схватишь воспаление легких.

Мемед отошел в темный угол и переоделся. В рубашке и кальсонах он сел около очага.

— Ну? — начал Сулейман.

— Я очень соскучился по вас, — сказал Мемед. — Но Что поделаешь! Много забот.

— Ты в «ту деревню» не ходил еще? — спросил Сулейман.

— Не удалось, — горько улыбнувшись, ответил Мемед, и в глазах у него замелькали далекие желтые огни.

— Ты ничего такого не подумай, но я хочу спросить, что это ты так поздно ночью пришел, Мемед?

— Я все расскажу тебе, — ответил Мемед. — Я пришел к тебе, надеясь, что ты поможешь моему горю. Я никого на свете, кроме тебя, не знаю. Кроме тебя, у меня нет никого, кто мог бы мне помочь.

— Ты озяб, сынок, — проговорила женщина. — Я дам тебе похлебки, поешь. Озяб ты.

Мемед держал в руках горячую миску с похлебкой и вспоминал, как несколько лет назад он сидел около этого очага такой же озябший и ел похлебку. Тогда он был один. Он боялся. Боялся всего. Жизнь казалась тогда беспросветным лесом. Ему было страшно. Сейчас он стал смелым. Он принял решение. Его представление о мире расширилось. Он познал радость свободы. Он совсем не раскаивается в совершенном…

— Вы посидите и поговорите, а я пойду прилягу, — сказала старуха.

— Ну рассказывай, Мемед, — сказал Сулейман, когда жена ушла.

— Я убил и Абди, и его племянника, — начал он.

— Когда?

— Сегодня, когда стемнело.

— Ты правду говоришь, Мемед? — недоверчиво спросил Сулейман. — По тебе не видно, что ты убил человека.

— Случилось, что поделаешь. Такова судьба!

И он все подробно рассказал Сулейману.

Уже начинали петь петухи, когда Мемед закончил свой рассказ.