Тощий Мемед
Шрифт:
— Лекарство для его ран, — показала она на Реджепа и вышла из хлева.
Гости кончали обед, когда вернулась Хюрю с горшком, из которого поднимался пар.
— Этим отваром пользовался мой отец. Хорошо залечивает раны. Я приготовила его для нашего гостя, — сказала она.
Реджеп Чавуш стал разматывать повязку. Она прилипла к ране, и он с трудом оторвал ее.
— Ох, сынок, рана-то у тебя загноилась, — не выдержала Хюрю.
Сжав зубы, Реджеп Чавуш тихо стонал. Хюрю приложила к ране лекарство и перевязала ее чистой тряпкой.
— Спасибо, мать. Золотые у тебя руки. Дай
— Теперь, ты спи, я покараулю, — обратился Джаббар к Мемеду.
— А я подымусь на мельницу. Как только замечу жандармов, сразу дам вам знать. В моем доме никто не сможет сделать плохое Мемеду, сыну красавицы Доне.
Мемед лег, но долго не мог заснуть. Уже много дней он не спал и не отдыхал, но заснуть теперь, когда, казалось, можно было спать, он все-таки не мог. Смерть матери и арест Хатче потрясли Мемеда. Горе душило его, а сердце пылало, как факел. Мемед не мог отделаться от тяжелых мыслей. Он боялся самого себя, товарищей и даже окружающих вещей. Но он никому не открывал того, что творилось в его душе.
В полночь Джаббар разбудил его:
— Мне хочется спать, подежурь ты.
Мемед словно и не спал. Он поднялся, взял винтовку и залез наверх. Там он сел, обхватив руками колени, и, положив на них голову, погрузился в раздумье.
До рассвета оставалось недолго. Вдруг дверь хлева отворилась. Мемед схватил винтовку.
— Что ты. Тощий Мемед, уж не в меня ли собираешься стрелять? — улыбаясь, спросил Дурмуш Али.
Мемед не ответил.
— Слепой Али привел Хромого. Он у меня. Разбуди товарищей и заходите в дом. Я уже рассказал Хромому Али, в чем дело. Он очень боится. Чего только не наговорила ему моя сумасшедшая жена, а потом плюнула ему в лицо. «Если тебя не убьет Тощий Мемед, то убью я», — сказала она Али. У Хромого душа в пятки ушла. Дрожа от страха, он спросил: «Меня сюда привели, чтобы убить?» У него был такой вид, словно он вот-вот умрет от страха, — закончил Дурмуш Али.
В глазах Мемеда блеснула радость.
Проснулся Джаббар. Друзья сначала не хотели будить Чавуша, но, боясь, что он может на них обидеться, решили взять его с собой.
— Вставай, Чавуш! Знаменитый следопыт Хромой Али здесь. Надо с ним переговорить, — сказал Джаббар.
С трудом подняв голову, Чавуш удивленно переспросил:
— Хромой Али?
— Да, следопыт Хромой Али.
— Ах, мать его… Значит, пришел?
— Вставай, пойдем к нему, — нетерпеливо сказал Мемед.
— Подождите меня, — попросил Реджеп Чавуш. Он стряхнул одежду, поправил серебряные украшения и закрутил свои длинные усы. Вытащив из кармана серебряный гребешок, он тщательно расчесал волосы. Потом с презрением посмотрел на свои ноги: каблуки ботинок почти совсем стерлись. Феска была покрыта пылью; он начал стирать пыль рукавом. Джаббар не выдержал:
— Хватит, Чавуш! Что делать, если ботинки у нас немного износились?
— Да, ничего не поделаешь, — согласился Чавуш.
Когда они вошли в дом, Хромой Али сидел у очага.
Увидев их, он попытался подняться, но тут же снова сел. Лицо его стало пепельно-серым.
— Я привел Хромого Али, — сказал Слепой.
— Спасибо тебе, —
Сжав зубы, Реджеп Чавуш впился глазами в лицо Хромого Али.
— Ты и есть этот следопыт? И ты, мерзавец, не побоялся аллаха? Как же хватило у тебя совести?
Неподвижным взглядом Хромой Али смотрел на очаг.
— Помолчи, Чавуш, я сам с ним поговорю, — сказал Мемед.
— Ну и говори с этим бессовестным человеком, с этим мерзавцем! — резко бросил Чавуш.
Мемед сел напротив Хромого Али.
— Али-ага, — сказал он, — у меня есть к тебе дело. Выйдем-ка на минутку на улицу.
— Мемед, сжалься надо мной!.. Я не хотел делать тебе зла. Ведь у меня дети. Пожалей их, — взмолился Хромой Али, уставившись на Мемеда застывшими от страха глазами.
— Не бойся; я только хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, — успокоил его Мемед.
— Пожалей меня! — не унимался Хромой Али. — Я сделал тебе зло, а ты не делай, брат!
— Ну, вставай. Я здесь расскажу тебе, что хотел. Отойдем в угол, — сказал Мемед.
Хромой побледнел. Лицо его стало белым как бумага. Его била дрожь.
— Сжалься надо мной!.. Не делай сиротами моих ребят… — бормотал он.
— Хватит! Есть же предел терпению. Вставай! — заорал Реджеп Чавуш и выхватил кинжал.
— Не трогай его, Чавуш, — спокойно сказал Мемед.
— Хорошо, не трону. Дело твое. Хоть к сердцу его прижми, — сказал Чавуш, неохотно вкладывая кинжал в ножны.
— Не бойся, Али, я тебя не трону. Я убил бы тебя сразу, если бы хотел. Мне надо тебе кое-что сказать по секрету, — успокоил Мемед Хромого.
Али встал и, с трудом передвигая ноги, пошел в темный угол комнаты. Подойдя к нему, Мемед тихо сказал:
— Слушай, Хромой Али. Ты причина моих бед. Что и говорить, ты герой! Ну ладно; это уже позади. Поговорим о настоящем. Ты должен пойти по следу.
— Клянусь аллахом, после истории с тобой я зарекся ходить по следу. Убей меня, но я не хочу больше пачкать руки в крови, — тихо ответил Хромой.
— Я убью тебя, если не пойдешь! — твердо сказал Мемед.
— А по чьему следу? — нехотя спросил Али.
— По следу Абди-аги. Ты найдешь его, где бы он ни был. Ты должен его найти. Если не найдешь…
— Что же ты, братец, сразу не сказал, кто тебе нужен? Я найду Абди даже в аду. Он или в касабе, или в деревне Авшар, или в Сарыбахче. Пойдемте на Чукурову, там мы найдем гяура и схватим его. Он разрушил мой дом только потому, что я отказался быть его лжесвидетелем. Мои дети голодают из-за него в Чагшаке. Убей этого гяура! Я сделаю все, чтобы найти его. Я готов пойти в горы и стать разбойником… — с жаром говорил Хромой Али.
— Значит, решено, — сказал Мемед. — Пойдем к очагу. Об остальном поговорим после. Но смотри: никому ни слова. Об этом знает только Дурмуш Али, но он никому не расскажет.
— Пусть весь мир знает! Много горя причинил гяур крестьянам, тебе, Хатче, мне, и горе наше, как каленое железо, жжет сердце. Пусть знают все! Я возьму винтовку и пойду с вами. Мне теперь все равно…
Мемед сел у очага. Хромой Али улыбался.
— Что, Хромой, улыбаешься? — спросил его Дурмуш Али. — Уж не собрался ли ты снова идти по следу?