Тоскуя по ней
Шрифт:
Она ткнула в него пальцем.
— Не говори мне говорить потише.
— Мне не пришлось бы тебе говорить, если бы тебя сейчас не слышал весь ресторан, — Илай вздохнул и провел пальцами по волосам. — Я тебе не изменяю. Мое сердце полностью предано тебе. Я люблю тебя. Но оно также предано Мариссе. Она полиаморна, Уилл, и я тоже.
Он любил Уиллоу? Почему кто-то мог так поступить с тем, кого любил? Почему он не уважал ее, пренебрегал ее чувствами, игнорировал ее желания и хранил от нее секреты, если любил ее?
Потому что он никогда по-настоящему не любил меня. Ему нравится то, что я могу ему дать, нравится, что я делаю все, что ему нужно. Нравится, что он становится главным.
От этой мысли у нее скрутило живот. Как она могла быть такой глупой? Как она могла быть такой слепой после всего этого времени?
Потому что я отчаянно хотела, чтобы кто-нибудь хоть раз полюбил меня. Чтобы меня было достаточно.
— Не притворяйся, Илай, — отрезала Марисса. — Ты изменщик. Не знаю, почему я не поняла этого раньше. Я должна была догадаться, что что-то не так, когда ты продолжал отказывать мне во встречах с Уиллоу, когда ты продолжал говорить, что она заинтересована, но ей нужно время. Я должна была учуять это дерьмо за милю.
Уиллоу тоже должна была это учуять. Она действительно верила, что он собирается сделать предложение сегодня вечером, но он никогда даже всерьез не обсуждал совместную жизнь. Каждый раз, когда она поднимала этот вопрос, он был либо менял тему, либо уклончиво отвечал, вяло оправдываясь тем, сколько времени нужно тратить на дорогу на работу, либо говорил, что он не хотел бы съезжать со своей квартиры, а она не хотела бы уезжать из своего дома. И затем он менял тему разговора в любом случае.
Как она убедила себя, что они вот-вот поженятся, когда они даже не дошли до того, чтобы жить вместе, после трех лет отношений?
Марисса повернулась на стуле лицом к Уиллоу, нежно положив руку ей на плечо.
— Я очень, очень сожалею об этом. Это моя вина, что я поверила ему на слово, и это не то, как все должно работать. Как бы то ни было, все, что он рассказал мне о тебе, делает тебя замечательным человеком. Ты заслуживаешь гораздо лучшего, чем это.
Уиллоу посмотрела Мариссе в глаза, распознав в них тот же гнев и боль, что кипели внутри нее.
— Спасибо.
Она не винила эту женщину. Илай играл с ними обеими.
Марисса опустила руку и встала.
— Если ты еще не догадался, Илай, между нами все кончено.
— Марисса! — позвал Илай, когда женщина проскользнула мимо Уиллоу и ушла.
Уиллоу схватила бокал с шампанским и залпом осушила его, на этот раз даже не распробовав.
Илай застонал и откинулся на спинку стула, проводя рукой по лицу.
— Все прошло не так, как я надеялся.
Она сердито посмотрела на него и снова наполнила свой бокал.
— Думаешь?
— Пожалуйста, Уилл, давай просто хорошо поужинаем и поговорим. Мы что-нибудь придумаем.
— Ничего не получится, — Уиллоу поднялась на ноги и резко протянула бокал вперед. Шампанское выплеснулось Илаю в лицо.
Илай пробормотал что-то, громко отодвигая стул назад и раскидывая руки. Шампанское стекало по его лицу и волосам.
— Уиллоу! Какого хрена?
В ресторане воцарилась тишина, но Уиллоу было все равно. Она могла устраивать столько сцен, сколько ей, черт возьми, заблагорассудится.
— Ты эгоцентричный, манипулирующий мудак, и между нами все кончено.
Она развернулась и зашагала прочь, расправив плечи и высоко подняв голову, не обращая внимания на приглушенный шепот, осуждающие или жалостливые взгляды и жжение в глубине глаз от того, что она сдерживала слезы.
По крайней мере, до тех пор, пока не вышла из ресторана.
Два ?
Вся ярость Уиллоу рухнула, оставив только стыд, негодование и, что хуже всего, боль в разбитом сердце. Она начала вечер с такими большими надеждами, с таким безграничным волнением, и все это было разрушено в считанные минуты.
Она не хотела плакать. Илай не заслуживал ее слез. Он, черт возьми, не заслуживал ни единой мелочи от нее, особенно после всего, что отнял, но вот она здесь, идет по оживленному бульвару со слезами на глазах.
Уиллоу шмыгнула носом и вытерла слезы на щеках тыльной стороной ладони, склонив голову так, чтобы волосы скрывали ее лицо. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее такой. Не хотела, чтобы кто-нибудь видел, как она разваливается на части.
У нее не было слов, чтобы описать бурю эмоций, охвативших ее, но сердце болело.
Она завернула за угол и пошла дальше, стараясь держаться как можно дальше от Эдема. Торопливые шаги привели ее на пешеходный мост через реку. Дойдя до середины, самой высокой точки арочного моста, она остановилась, сложила руки на перилах и посмотрела вниз. Внизу текла темная вода, мерцая отражениями близлежащих уличных фонарей и зданий. Ночной бриз пронесся вокруг нее, развевая юбку и волосы, и сделал слезы на щеках холодными, как лед.
Уиллоу сделала глубокий, прерывистый вдох.
— Глупый, эгоистичный придурок, — пробормотала она.
Эти слова вызвали только больше слез. Она не могла выплеснуть свой гнев, не могла использовать его, чтобы защитить себя. Уиллоу поджала губы и прикусила их, чтобы сдержать рыдание, грозившее вырваться наружу.
До Илая она сражалась с кошмаром мира знакомств. У нее было несколько неудачных свиданий, во время которых ей говорили, что на фотографиях в профиле она не выглядела такой толстой. Был случай, когда мужчина наорал на официанта за то, что тот принес не тот напиток, прежде чем повернуться к Уиллоу, натянуть улыбку и продолжить разговор, как будто ничего не произошло.